Как только я встал с постели нынче утром, я заметил зеленоватый оттенок неба на норд-норд-осте и сказал себе: «Как только стихнет бриз, я ничуть не удивлюсь, если его сменит трамонтана».
– Удивительно, что вы находите трудными иностранные языки, сударь, – произнес мистер Мэтьюрин, который в погоде не разбирался. – Мне кажется, что человек с хорошим музыкальным слухом должен легко запоминать услышанное. Эти качества неразделимы.
– Думаю, с философской точки зрения вы правы, – отвечал Джек Обри. – Но что есть, то есть. Кроме того, вполне возможно, что мой музыкальный слух не идеален, хотя я действительно обожаю музыку. Одному небу известно, как трудно мне взять верную ноту в середине пьесы.
– Вы играете, сударь?
– Пиликаю понемножку, сэр. Время от времени терзаю скрипку.
– Я тоже! Тоже! Как только выдается свободное время, я тотчас возобновляю свои опыты с виолончелью.
– Благородный инструмент, – заметил капитан, и оба заговорили о Боккерини, смычках, канифоли, переписчиках нот, уходе за струнами, довольные обществом друг друга, пока не пробили уродливые часы с маятником в виде лиры.
Допив чашку, Джек Обри отодвинул стул:
– Уверен, вы меня простите. Мне нужно нанести целый ряд официальных визитов и встретиться со своим предшественником. Но я надеюсь, что смогу получить удовольствие – большое удовольствие, – пригласив вас на обед, дайте же слово, что не откажетесь!
– Буду весьма признателен, – произнес Мэтьюрин с поклоном. Оба оказались у двери.
– Тогда в «Короне» в три пополудни? – предложил Джек. – На службе мы не развлекаемся, и, если я буду голоден и зол, вы, уверен, простите меня. Заодно «обмоем швабру», а когда она достаточно намокнет, может, немного помузицируем, если не возражаете.
– Видели того удода? – воскликнул господин в черном сюртуке.
– А что это такое – удод? – спросил Джек, оглядываясь.
– Птица. Вон та желтовато-коричневая птица с полосатыми крыльями. Upupa epops. Вон! Вон она, на крыше. Вон! Вон!
– Где? Какая еще упупа? И что вы в ней нашли?
– Улетела. Я надеялся увидеть ее с самого приезда. И где – посреди города! Счастлив Магон, если в нем водятся такие птицы. Прошу извинить меня. Вы завели речь о какой-то мокрой швабре?
– Ах, да. Флотский жаргон! «Швабра» – вот эта штуковина, – указал он на эполет. – И когда мы ее получаем, то мы ее «спрыскиваем», то есть выпиваем бутылку или две вина.
– Ах вот как! – произнес Мэтьюрин, вежливо наклонив голову. – Украшение, знак отличия, я правильно понял? Очень нарядная вещица, клянусь спасением души. Но, сударь, а вы не забыли надеть вторую?
– Что же, – засмеялся Джек. – Надеюсь, когда-нибудь надену оба эполета. А пока желаю вам удачного дня и благодарю за превосходный шоколад. Я рад, что вы наконец увидели своего упупа.
Прежде всего Джек должен был нанести визит своему
