Ивановича Марфе Дмитриевне свое парадное платье[148]. «Сие платье Екатерины Великой хранится ещё и поныне в семействе графа Платова», – писал в 1821 году его биограф Николай Смирный[149].
В Петербурге Платов получил и орден Святого Георгия 3-й степени, которым был награжден указом от 25 марта 1791 года «во уважение за усердную службу и отменную храбрость, оказанную при взятии приступом города и крепости Измаила с истреблением бывшей там турецкой армии, командуя колонною»[150].
Когда 5 октября того же, 1791-го, года князь Потемкин скончался, «Платов, – как отмечал его биограф Николай Смирный, – лишился в нем мощного покровителя, истинного благодетеля, мудрого руководителя; но с ним не лишился своей славы, не потерял общего уважения, не совратился с пути, на который рукой сего великого человека был выведен и поставлен. Вот лучшее, сильнейшее доказательство того, что Платов всегда имелсвой ум, свои дарования, сво особливые способности, свои неотъемлемые достоинства, с которыми человеку бывает так нужно, чтобы случай или власть поставили его на путь и несколько благоприятствовали: он смело сам пойдет по сему пути и достигнет своей цели…»[151].
Некоторое время Платов жил в Царском Селе, наезжая временами в Петербург. Князь Потемкин познакомил Платова с женой великого князя Павла Марией Федоровной, урожденной принцессой Софией Марией Доротеей Августой Луизой фон Вюртембергской (1759–1828), не очень уютно чувствовавайшей себя в окружении екатерининского двора. Она была даже устранена от воспитания собственных детей, великих князей Александра и Константина, которых воспитывала сама Екатерина. На этом фоне относительной изоляции великой княгини у Матвея Ивановича завязались с ней дружеские отношения. Они часто собирались за карточным столом, чтобы перекинуться в модную тогда игру бостон. «Случилось однажды, писал биограф Платова Николай Смирный, – что он выиграл у государыни (Марии Федоровны. – М. А.) шесть рублей. Получив от её величества пятирублевую ассигнацию и четверть рубля серебряную, поцеловав он сию последнюю, сказал предстоящим: «Этот четвертак, полученный из ручек… благодетельницы моей, долго будет храниться и дойдет до позднейших моих потомков, которые вспомнят верноподданически и благоговейно о высокомонаршем ко мне благоволении моей благодетельницы»[152].
От этого времени сохранилось несколько полуанекдотических историй, случившихся с Платовым. Однажды Мария Федоровна спросила у Платова, вернувшегося из Царского Села, куда он ездил с приятелем: «Что же вы там, Матвей Иванович, делали, гуляли?» (в смысле по парку). Платов, по-своему понимая вопрос, ответил просто: «Нет, государыня, большой гульбы не было. Так, бутылочки по три вина на брата осушили…»
В дальнейшем Платов укрепил свое знакомство с вдовствующей императрицей, с которой состоял в дружеской переписке до самой своей кончины.
Довольно часто в этот петербугско-царскосельский период Платову приходилось бывать на великосветских балах, где своими качествами великолепного рассказчика
Там же. Ч. III. С. 23.
Списки кавалерам императорского военного ордена святого великомученика и Победоносца Георгия, за боевые отличия. 26 ноября 1769 г. – 1 сентября 1888 г. СПб. С. 196; Донцы – кавалеры ордена Св. Георгия. С. 9.
