что это дневник, и кинулся к церкви.
***
Я сидел в притворе, глядя одним окуляром на останки священника у амвона. Его обтянутые тонким кисти крепко стиснули прут, вышедший из церковной рясы, в районе живота. “За что?” – Спросил я про себя сгнивших бунтовщиков, вглядываясь в застывший лик жуткой боли и… разочарования в собственном виде. Закашлявшись, я отвернулся – Ещё не вышел радиоактивный воздух или это промокшая задница даёт о себе знать?
Когда меня разбудил пробравший озноб, в горло ударила горечь – левая линза оказалась треснута. Вывернув мешок, я заклеил остатками изоленты окуляр и уже тогда обратил внимание, что солнце почти село. Во всю светило из дыры бывших ставен и навязывало вопрос: “Сколько я просидел?”. Распластавшись на куске мешковины, вымокший дневник с бесполезным кожаным переплётом вселял надежду, что недолго. Но этого недолго простуде могло хватить с лихвой.
Следующий ориентир – плоское средь лысого двора одноэтажное пятно аптеки. Большую их часть, как и продуктовые, разворовали, по рассказам, за неделю до первых ударов ядерных боеголовок, словно люд почуял неладное. Во времена же многолетнего затишья, когда из нор лезли отчаянные, и во времена бунтов 1982-ого, оставшиеся магазины становились очередными местами собачьих боев.
– Ну чего, братцы? Сегодня по медичке иль как? – Говорил грузный сосед. – Мой сват вон милицию пасти пошёл, ему б подсобить!
– А толку? – Засипел второй. – Все знають, что с правительством они так и не связались, а в одиночку им землю топтать не долго, ха-ха! А вот с медичкой недурно б…
– Да пусто. – Отвечал отец, доставая портсигар. – Неглупые люди ещё до всего бардака вынесли, что смогли и за город на сотни километров…
Закурив, он захлопнул наградной портсигар из серебра с гравюрой Красной Армии и убрал его в карман кожанки. Пару раз затянулся в тишине. Все его ждали. Понимали, что он не закончил.
– Да даже если осталось чего, то глотку порвут за флакон йода, не побрезгают.
– Так у меня, Аристаш, внуки болеють! – Выждав паузу, высказался сиплый. – Прикажешь глядеть, сложа руки, как кровинушки душу отдают?
– У самого семья! – Грозно кинул отец. – Понять просто нужно, что не светит даже нашим окрестностям будущего, вон город захлёбывается лучевой гнилью, хочешь внукам принести радиации в карманах вместо лекарств!?
– Тише, тише, брат! – Взял его за плечо дядя Миша. – Пока у нас фон в норме, нечего пугать соседей, успокаивайся. – Он развернулся к остальным. – Аристарх хочет сказать, что нам убираться отсюда надобно, мужики.
– Правильно! – Поддержал грузный, пихнув сиплого. – Я тоже так подумывал!
– Да-а. – Нерешительно протянул сиплый. – И я-я…
Было запланировано, что, раздобыв транспорт, мы уедем на поиски хоть какого-то намёка на нормальную жизнь, но… отец планировал спасти только свою семью. Соседи гибли в ожидании его плана, не справляясь
