крупного водоёма.
Самолёт поравнялся с полосой, опустился до нескольких метров; с малой высоты Петру показалось, что при такой скорости он просто воткнётся в землю носом, тем более при сломанном шасси, а снижать скорость быстро он не умел. Тогда он направил свой самолёт дальше, к воде, рассчитывая приводниться. Топливо закончилось на подлёте к предполагаемому месту посадки, однако самолёт успел набрать достаточно высоты и планировал, опускаясь достаточно медленно. Самолёт приблизился к водной глади, летя вдоль берега над мелководьем. На высоте метров двадцать Пётр решил предпринять попытку сесть, тем более что на пути в паре сотен метров показался выдающийся мыс, поросший зарослями кустарника. Но самолёт шел еще слишком быстро и при ударе фюзеляжем о воду, ставшую на скорости твёрдой, как камень, отскочил вверх, словно блинчик, и через четыре секунды врезался в кустарник на берегу.
Посадка всё же оказалась достаточно мягкой, пристёгнутый к креслу, Пётр не вылетел вперёд, однако его организм, потерявший много крови, не выдержал и лишился чувств.
Скоро к месту аварии подоспели местные жители, в первую очередь рыбаки на лодках. Увидев европейца, они удивились и испугались, но удосужились вытащить его и доставить к местным знахарям. Его даже попытались лечить, напаивая какими-то снадобьями и поливая раны отваром из мяса сушёной обезьяны. Боль в результате «лечения» утихла, но ум всё больше затуманивался, память стиралась.
Через три недели по селению проезжал научный работник одного из местных национальных парков – француз. Узнав о присутствии в селении белого человека, который разбился на самолёте (самолёт уже давно растащили по частям, на месте ещё лежал только огромный двигатель никому не нужный), отыскал его и забрал с собой. Его состояние было ужасным. Как только парень отошел от зелий, Петра сразу стала бить лихорадка. Француз довёз его до столицы страны, Кампалы, где разместил в больнице.
Врачи пришли в ужас от состояния ноги Петра и спешно её ампутировали до колена. Началось разбирательство в том, как сюда проник Пётр, его доставляли на допросы, где он рассказывал частично свою историю, разумно умалчивая о некоторых деталях. Ему не давали связи с посольством, что очень расстраивало Петра, поэтому он раздумывал о побеге уже через две недели после операции, когда его организм ещё не окреп. Тем не менее за вероятным «шпионом» следили и приставили к нему охранника, косящего под медбрата. Однако играть роль ему не удавалось, а вскоре и он потерял бдительность и стал уходить на обед с остальным персоналом в соседнее здание
Однажды, воспользовавшись костылями, одолженными у соседа по палате, и тем самым обеденным перерывом, когда внутри оставалась только дежурная медсестра, Пётр направился к выходу. Медсестра оказалась тут как тут и преградила своим телом лестничный пролёт. Пётр показал жестом, что ему надо покурить, что не особо убедило её. Пётр отстранил её костылём и продолжил спуск. Работница
