развилки, он махнул сразу шестью лапами:
– Туда!
– Что здесь произошло? – тихо спросил Олег. – Тогда, во время ритуала.
– Мы трое только попали в ваш мир и были крайне недовольны своим положением в нём, – не очень охотно, но всё же ответил Марктолус. – Я, Гарли, Фаргор. Все мы трое у себя на родине были… никем, поэтому перемещение восприняли как второй шанс. Гарли и Фаргор стали пробиваться в местную власть, я – изучать открывшуюся мне магию.
Он заглянул за угол. Там тоже не было ни единого призрака, да и каких-либо призрачных звуков отсюда слышно не было. Это… напрягало, и даже Олегу передалась нервность паука.
– Вильтор был военачальником в своём мире, – продолжил Марктолус. – Он попытался строить всех, говорил, что военизированное общество – залог выживания. Возможно, он даже был прав и, если бы всё пошло по его сценарию, мы бы сейчас были не так беззащитны.
Он сплюнул.
– План придумал Гарли. Мы заманили Вильтора и его последователей сюда, сказав, что нашли тайный выход в мир людей. Затем второй шаг – около сотни наших товарищей напали на Вильтора. И третьим шагом в дело вступал я, не давая уйти оттуда никому – ни живым, ни мёртвым.
– А почему тогда его помнят как предателя?
– О, Фаргор многое рассказал о «настоящих» событиях, придя к власти, – даже на паучьем лице было видно, как поморщился Марктолус. – Я бы не удержал их всех там, но с каждым убитым моя сила росла. Всего-то и нужно было, что вначале превратить пещеру в гигантский алтарь…
Он покачал головой.
– Так каждый получил своё. Фаргор возжелал власти, я – силы, Гарли – бессмертия, а призраки получили вечное заточение здесь. Как тех, кто нам мешал, так и тех, кто нам помогал.
Он хмыкнул.
– Дай угадаю, о чём ты думаешь. О том, что опасно быть союзником того, кто обрёк своих собственных соратников на такие? Ну, в отличие от остальных двух моих подельников, я никогда не оправдывался и никогда не открещивался от совершённого. Да, я сотворил зло, потому что это было мне на пользу. Если понадобится – я совершу его ещё раз, и никакие угрызения совести меня не остановят. Но, по крайней мере, я не буду улыбаться и изображать себя невинной мушкой.
– Кем?!! – неожиданно поразился Олег.
– Невинной мушкой, – слегка удивлённо повторил Марктолус. – Ну или какое животное у вас тут, в этом мире, считают невинным?
– Овца… Короче, я понял, – кивнул Олег. – Я и не собирался…
– Не оправдывайся, – хмыкнул Марктолус. – Собирался, сознательно или подсознательно. Я рассказал тебе о предательстве, совершённом мной когда-то, и ты должен был, раньше или позже, задуматься – а не предам ли я и тебя?
Он продолжал быстро двигаться вперёд.
– Можешь гадать над этим вопросом, сколько душе угодно, но не оправдывайся. Не перед кем и никогда – нет привычки омерзительней и ниже, чем оправдания.
Остановившись, он прислушался.
– А вот и звуки. Кажется, расселина ещё не совсем
