из-за меня. – Антон испуганно смотрел на соседку.
– Что из-за тебя? – замерла она. – Что ты мелешь?
– Я вчера у дяди Андрея картинку одну перевернул, посмотреть хотел, там мальчик был нарисован. Я сказал, что это, наверное, его сын, тот, кого он в избе спалил, мне мамка рассказывала. А он разозлился, затрясся весь, выгнал меня. Не звони в милицию, тетя Маша.
Антоша в ужасе смотрел, как соседка осела на стул, закрыв рот рукой. Закашлялась, плеснула в чашку воды и жадно выпила, делая большие глотки.
– Это кто ж такое тебе наговорил – про пожар? – наконец, прошептала она, притянув к себе мальчика и крепко держа его за рукав.
– Папа матери рассказывал, а потом она мне, – растерянно ответил Антон. – А за что он их, а?
– Замолчи! И больше никогда не говори таких страшных слов. – Мария Федоровна схватила паренька за подбородок и поймала его взгляд. – Запомни, Андрей Петрович не виноват. Слышишь ты, не виноват он.
Она закусила губу и оттолкнула мальчишку.
– Иди, чтобы глаза мои на тебя не смотрели. Отправляйся на улицу.
Антон выскочил в коридор, обулся и убежал.
– Ворон, иди в футбол играть, – звали его друзья, но Антон не слышал, он мчался все дальше, боясь сам не зная чего.
– Ну, полно, полно, открывай. – Мария Федоровна постучалась к соседу, прислушалась, потом стукнула погромче.
За дверью стало тихо, как будто и не было там никого.
– Ты прости мальчишку. Он же не со зла, Андрюша. Пусти.
Она хотела подергать ручку, но тут дверь резко распахнулась, и на пороге показался Андрей.
Безумными глазами он обвел коридор, скользя взглядом по грязным обоям и сваленным в кучу старым газетам, по висящим на стенах журнальным картинкам и лыжам, прислоненным к дверному косяку.
– Это не я, Маша, не я. – Лицо Андрея скривилось, по щекам потекли слезы. – Не знаю кто, я не трогал, я любил ее, Маша!
– Ну, ну, хватит, иди, ляг, успокоиться нужно, а то соседи, как знать, и в психушку упекут.
– Зачем мне все это, Маша? Зачем? Надо было с ними остаться, там, в избе той проклятой.
– Ты что такое говоришь, Андрюша? Грех это, большой грех.
Дав Андрею Петровичу снотворного и уложив его на кровать, Маша села на кухне ждать родителей Антона.
– Ишь, ты, придумали гадости про людей говорить, – все шептала она, поглядывая в окно, не идут ли.
Соседи приехали только к обеду и хотели сразу пройти в комнату, но Мария Федоровна встретила их еще в прихожей.
– Аня, зайдите с мужем на кухню, – велела она.
– Мария Федоровна, мы устали, завтра на работу, – отнекивался сначала Антошин отец, Михаил.
– Я сказала, зайдите. Чтоб вам пусто было, – гаркнула Маша и толкнула Михаила в спину. Тот закашлялся, посмотрел на жену, та пожала плечами.
Закрыв дверь кухни на шпингалет, Мария Федоровна развернулась и пристально посмотрела на супругов.
– Вы
