style="font-size:15px;"> Глаза! Весь мир в этих глазах.
– Пойдем, – женская рука обнимает за плечи. Тянет вверх. Как восхитительно она пахнет.
Мы возле узкой деревянной кровати.
– Ложись.
– Не можно. Мы не венчаны. – Опять смех.
– Спи. Завтра посватаешься.
Последнее, что слышал – стук двери. До утра проспал без всяких сновидений. Мягкий тюфяк, теплая перина, с тех пор как покинул дом, так не спал.
Проснулся на рассвете. Затопил потухшую печь. Белье мое сушилось на морозе. Идти в великоватых подштанниках по селу было невместно. Оставалась ждать хозяйку.
Обстоятельно помолился и за здравие и за упокой.
Дверь впустила хозяйку вместе с клубами пара.
– Ой, студено! – с улыбкой подошла к нагревающейся печи.
– Гладен[39]? – Гладен как волк, не признаваться же. Пожал плечами.
Ох и улыбка, чего сельчане ее сторонятся. Огонь-девка!
– Крове доене. – Понятно, корову нужно подоить. Мне-то что делать. Снял с плетня штаны, пристроил возле печки. Ивана проведать нужно.
Пока я ел хлеб с медом, запивая теплым молоком, Росица громадным утюгом, набитым углями, сушила одежду.
– Теперь будешь чистый.
– Это не моя одежда.
– Приноси свою, постираю в травах.
– Что я могу сделать для тебя?
– Ты уже сделал. К нам в Болгарию пришел.
Однако я знал, жить одной ох как непросто. Вычерпал и вылил грязную воду из корыта, проверил, сколько наколото дров, заглянул в кладовку – мяса почти нет.
Тут пришла соседка, у которой ночевала моя хозяйка. Принесла кусок окорока. Стала тарахтеть, что помочь нужно Росице, мол, односельчане-мужчины плохо помогают, только когда заболеет кто. Она так торопилась, что коренной болгарин плохо ее понял, но смысл я уловил и обещал помочь по хозяйству. В голове уже был план. Расставлю силков на зайцев, может, сделаю лук, подстрелю в ближайшем лесу чего покрупнее. Нарублю дров, чтоб до весны хватило, ну и чего хозяйка попросит, если такая попросит.
Оделся в чистое. Какое блаженство. Пошли с ведуньей в хату, где поручика оставили. С неба срывались крупные, пока редкие хлопья снега.
Навстречу бежал Дончо:
– Лекарь другар твой увозит.
Третий день страдаю думами, ладно ли я поступил, что позволил лекарю увезти Ивана. С одного боку, правильно. Места мне в докторской бедарке не было, но мог ведь бегом сопровождать.
На хорошем французском доктор посоветовал выдавать себя и поручика за французских военных инженеров, пострадавших от налета неизвестных всадников.
– Тут сейчас много разных на дорогах шалят. Иноземцев обобрать – милое дело.
– Что с Жюлем?
– Жюль?
– Маню.
– Занятное имя.
– Военное прозвище.
Гладен – голоден.
