и посмотрела прямо в лицо человеку. Мужчина – но перед глазами все плыло, и поначалу его лицо казалось не более чем частью затянувшегося сна.
И фантастические восточные видения! Какое лицо! Оно было испещрено морщинами, как женская ладонь, и в разных направлениях.
Оно было желтого оттенка и круглое, как у младенца. А глаза были узкие, черные и раскосые, блестящие, как у белки.
Сначала я так о них и думал; но иногда, если случайно взглянуть на него, они, казалось, расширялись и приобретали странную глубину и оттенок.
Ростом он был не выше четырех футов пяти дюймов, и, как назло, этот маленький, изможденный любопытный человек с лицом китайского бога был одет в очень аккуратный и подобающий послеобеденный наряд очень аккуратного и подобающего американского джентльмена!
Долгий вздох все еще звучал в моих ушах, но уже не воевал с мыслями. Я лежал на аккуратной белой кровати в просто обставленной комнате. Я поднял руку (для этого потребовалось неимоверное усилие), продрал глаза и уставился на человека, сидевшего рядом со мной.
Выражение его лица было добрым, и, несмотря на его некрасивость, в этом странном лице было что-то такое, что располагало меня к дружелюбию.
– Что… что со мной? – спросил я, и с удивлением отметил, что вопрос прозвучал просто шепотом.
– Ничего, кроме того, что вы очень слабы.
Его голос был полным, сильным и обладал особым резонирующим качеством. Он говорил на безупречном английском языке, с какой-то четкой вязью в словах.
– Вы попали в аварию – на вас наехал автомобиль, но теперь вы в порядке, и вам не нужно об этом думать.
– Что это – этот шепчущий шум? Мы рядом с морем?
Он улыбнулся и покачал головой. Его улыбка лишь подчеркивала морщины – она не смогла их умножить.
– Вы очень близко к моей лаборатории – вот и все. Вот, выпейте это, а потом отдохните.
Я повиновался ему покорно, как ребенок, слабый душой и телом.
Я немного удивился, почему я с ним, а не в больнице или с друзьями, но вскоре успокоился. Я действительно был тогда очень слаб.
Но перед сном я все же задал еще один вопрос.
– Не могли бы вы сказать мне, если вы не против, ваше имя?
– Лоуренс.
– Просто Лоуренс? – прошептал я.
– Да, – улыбнулся он (и на его лице проступили морщины), – просто Лоуренс. Не более.
Потом я уснул.
И я почти ничего не делал, кроме как спал, просыпался, ел и снова спал в течение примерно пяти дней. И за это время я узнал удивительно мало о своем хозяине и его образе жизни.
От большинства вопросов он ловко уклонялся, но рассказал, что это его машина чуть не разрушила мое бренное тело, Лоуренс сам забрал меня с места аварии, не дожидаясь скорой помощи, сказав полиции и прохожим, что я его знакомый. Он отнес меня в свой дом, потому что, по его словам, чувствовал некоторую ответственность за мои травмы и хотел дать мне больше шансов на спасение, чем
