дали ей мигом закончить начатое предложение, так что пришлось опереться на шкаф и немного подождать. – Мда. – Она рассмеялась. – Так, повторюсь, знаешь, что? – Тут всё лицо говорившей приобрело выражение спонтанной затейливости и безумного желания. – У твоей сестры ещё осталась розовая краска для волос?
После недолгих, но и не таких настойчивых уговоров, у одной стали розовыми руки, у другой – волосы.
– Я. Просто. Не могу. ПОВЕРИТЬ! – в полдвенадцатого ночи Анабель носилась, как ошпаренная, по квартире, подбегая к каждому зеркалу, которое оказывалось на пути.
– И тебе правда очень идёт, – прислонившись к стенке в коридоре и наблюдая за беготнёй, проговорила подруга, у которой никак не получалось скрыть сияющую улыбку.
– Знаешь, это так странно, – на минуту остановившись, протараторила бегунья, – почему так много девушек что-то делают с волосами после расставания? Конечно, в подавляющем большинстве, новый образ появляется за счёт короткой стрижки, но кто же сказал, что нельзя перекраситься в розовый?! ААА, я так счастлива! Но подожди, моя мама…
– Твоя мама, может, и поворчит пару дней, но разве ты не сталкивалась с этим раньше? К тому же тебе уже восемнадцать.
Анабель весело кивнула. Восторг. Ей так понравилось ощущение счастья, что, когда оно вновь покинуло её, девушка почувствовала совершенное опустошение. Подруги легли спать: одна буквально за секунду провалилась в царство Морфея, а вот вторую мучила бессонница, если это действительно можно так назвать. Видимо, порыв оживления и приподнятости духа оказался лишь отражением нестабильности всего её состояния. Анабель легла на спину, положив левую руку на грудную клетку, а правую – на живот. Дыхание казалось чересчур учащённым, так что девушка заподозрила в себе растущую тревожность. Такое случалось с ней довольно редко, но с такой силой – ни разу. Ей стало страшно за саму себя. Она встала, на цыпочках прошла на кухню, где сделала себе чай, посидела, пытаясь переключить внимание на улицу за окном, но без толку – глаза не могли разобрать ничего, кроме мрака. Затем снова попробовала сделать упражнения на дыхание и спокойствие, и в этот раз стало легче. Она понимала, отчего так происходит – мысли вертелись спутанными клубками, хуже проводных наушников, а мозг возомнил себя бравым художником и всё чертил, рисовал, строил новые картинки с трагическими событиями.
Ночь выдалась страшной ввиду тревоги, но её-то Анабель с горем пополам утихомирила. Укрывшись до подбородка одеялом и вытащив из-под него руки, она расправила ладони вверх к потолку, сделала пару глубоких вдохов-выдохов и заснула. Ей снились окна, целые и голубоватые, немного отражающие комнату и показывающие ярко-зелёные деревья в саду. Но вдруг стёкла бились, как будто кто-то запускал в самую середину камень, и осколки летели на пол, задевая ноги стоящего рядом человека и раня его. Яркий свет. Ослепляющий. Он приближался, приближался и…
– Блин! – воскликнула Анабель, проснувшись, и, резко приняв положение сидя, откинула
