поскорее в свой Чертог. Однако смерть все не шла к нему, а наложить на себя руки Бердольфу не хватало решимости.
И теперь, когда на его глазах, на полу крохотной пещерки извивался от невыносимой боли один из тех, кто был повинен в гибели тысяч и тысяч двергур, Бердольф отвернулся, не в силах наблюдать за холодной расчетливой жестокостью лидера пятерки дварфов.
– Где твой предводитель? – спросил Кагайн, разглядывая вымазанный в фиолетовой крови клинок.
Бердольф перевел.
Норгейр, захлебываясь, прострекотал что-то на своем языке. Измученный гном не делал попыток кричать или звать на помощь. Одна-единственная такая выходка обошлась ему слишком дорого.
– Он говорит, что не знает, – покосился в сторону первородного хадар старый дварф. – Говорит, что он простой страж, даже не воин.
– Он лжет.
Кагайн какое-то время смотрел на корчащегося норгейра.
– Бенгар, – позвал он и, когда товарищ подошел ближе, сказал. – Если продолжу, он истечет кровью. Нужен червь.
– Сделаем, – кивнул воин, махнув рукой остальным, привлекая их внимание.
– Червь? – удивленно переспросил старый дварф, поворачиваясь к Кагайну и стараясь не смотреть на изувеченного пленника. – Что за червь?
– Увидишь, – коротко ответил лидер пятерки, наблюдая за тем, как дварфы, подхватив труп второго норгейра, понесли его к выходу из пещеры. – Мы вылечим его раны. Переведи.
Когда Бердольф, медленно подбирая звуки чужого языка, исполнил распоряжение Кагайна, черный гном замер, вытаращив уцелевший глаз на старого дварфа. Когда он принялся щелкать и цокать, Бердольф удивленно вскинул брови.
– Говорит, что неподалеку есть один из передвижных складов с припасами третьей глубинной армии. Он расскажет, как его найти. Говорит, там много еды.
Кагайн холодно посмотрел на норгейра.
– Не интересует, – сухо сказал он. – Сначала червь. Потом продолжим.
Бердольф перевел слова воина гному.
Норгейр побледнел и проскрежетал целую тираду. Кагайн вопросительно глянул на старого дварфа.
– Он все скажет! – ошеломленно произнес тот, слушая гнома. – Погоди, сейчас… говорит что-то про червя… Понял! Просит, чтоб его не лечили влагой… нет, слизью червя!
– Почему? – склонил голову набок Кагайн, изучающе разглядывая норгейра.
Лоб старика пошел глубокими морщинами, когда он, шевеля губами, напряженно вслушивался в речь гнома.
– Говорит, что слизь на него не подействует, – наконец сказал он. – Если вкратце.
Кагайн кивнул.
– Тогда пусть говорит.
Глава 6
Когда спустя час остальные дварфы вернулись, кляп был снова во рту норгейра. Эбетт и Магот несли какие-то склизкие сизоватые мешки, а Дагна тащил свернутый рулоном большой шмат жирного, исходящего паром белого
