style="font-size:15px;"> – А больше ничего?
– Мне сказали, что здесь принимают американские. – Грант старается держать ровный тон.
– Менеджеру не нравится, когда у нас тут шныряют американцы. Говорит, что нам больше нельзя брать ваши деньги.
– Ох, – отзывается Грант. – И почему же?
Девушка смотрит на него пустыми, полными скуки глазами, словно ответ на его вопрос предельно очевиден.
– Мы знаем, что вы задумали. Скупаете землю. Пытаетесь выбраться из собственной страны. – Кассирша пожимает плечами, потом наклоняется вперед и шепчет: – Не то чтобы я винила вас лично. Но правила устанавливает менеджер.
Она поворачивается и постукивает пальцем по написанной от руки и прикрепленной к стене табличке, которую Грант до этого не замечал: «НИКАКИХ БАКСОВ ОТ ЯНКИ!»
– Слушайте, мне просто нужно место для ночлега. – Грант все равно придвигает к девушке пачку денег. – Пожалуйста. Я в отчаянии.
Она подносит одну зеленую купюру к лампе накаливания, словно изучает давно погребенное под слоем ила ископаемое.
– На Бога уповаем, – зачитывает она вслух и смотрит на Гранта с ухмылкой. – Вот и первая ваша ошибка.
Грант лезет в карман куртки, нащупывает обнадеживающую его золотую монету. Ее он предложит лишь в самый последний момент.
– Всего одна ночь, обещаю.
Девушка отодвигает наличку обратно.
– Ваши деньги здесь не помогут.
– Ладно. – Грант достает и кладет на стойку монету. – Полагаю, золото вы принимаете?
Девушка улыбается, и Грант видит, что и у нее на передних двух зубах красуются золотые коронки. Она ловко бросает монету в кассовый аппарат, после чего вручает Гранту ключ от номера.
– Выезд в одиннадцать.
В номере мотеля, лежа на кровати, Грант чувствует себя опустошенным, из-за того что рано в своем путешествии отказался от золотой монеты. Ее в детстве подарил ему отец, на ней был оттиск лица иностранного диктатора, который насильно превратил всю валюту своей страны в золото, когда рухнули финансовые рынки. «Всегда держи во внутреннем кармане ценный ресурс, – сказал отец. – Даже если придется носить с собой память о порочном человеке». Грант делал, как велено, и хранил монету в напоминание об этике своей семьи, сначала во имя оной, затем вопреки.
«Монета больше не имеет значения», – успокаивает себя Грант и садится. Здесь никто не знает его семью. Отчасти поэтому он и согласился на эту работу. Единственный способ перестать быть Гримли – перебраться туда, где это имя ничего не значит.
Он все еще горд, что его наняли благодаря его личным заслугам. Отец не дергал за ниточки, никто не звонил какому-нибудь давнему приятелю по школе бизнеса. Образование в Уолдене, вероятно, не повредило, но Грант ведь сам написал сопроводительное письмо, где старательно объяснил, почему хочет «помогать обществу,
