зрачках избранной жертвы разобрать всё ещё не получалось.
Затем очень быстро что-то неуловимо, но вполне конкретно поменялось. Новые звуки вытеснили прежнюю артиллерийскую пальбу. Никто из персонажей-солистов практически не шевелился, да и храпа-пука также не произносил, не выдавал, притом вообще никакого. Взамен его в самый-самый полный формат, даже с преувеличенным шумом, огромными невообразимыми массами сыпался и сыпался злой термоядерный песок, невидимый и даже нестерпимо звонкий. Что-то сюрчало, свистело, свиристело, буркотало, клокотало, невнятно и откровенно неприветливо. И словно бы неслось куда-то непонятно куда. Теперь этот звук подавался не со стороны, а через восприятие приочнувшегося контрольного человеческого существа по кличке Фредди.
Об этом незамедлительно сообщили и титры. Таким образом, резко субъективизировалась и картинка подступающего нового события. Вселенная затаила дыхание.
На какой-то миг как будто кто-то стёр всё это. Р-раз – и ничего нет! Вообще ничего! Словно штора упала и намертво всё перемкнула. Как вкопанная встала наиполнейшая тишина, тотально полная, но не до звона, а непробиваемо глухая и совершенно, даже непроходимо вязкая. Все персонажи застыли по местам, будто подопытные крыски под наркозом на лабораторном стенде. Словно замерло всё до рассвета, дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь. Однако на самом деле здесь и сейчас состоялся элементарный стоп-кадр. Наверно он очень нужен был для определённой фиксации мизансцены. Или, вероятнее всего, что-то где-то зависло, только и всего. Поскольку потом всё обязательно стронулось и пошло себе опять своим чередом. Со всем своим естественным и неестественным звуковым и видео-сопровождением.
Затем в огромной деревянной зыбке-гробике, словно в неопознанной летающей тарелочке, свободно парящей у тёмной и давно остывшей лампочки накаливания, словно возле сингулярного чёрного-пречёрного карлика, именно там послышалось ещё одно, какое-то на этот раз действительно странное движение. Новый звук оттуда теперь происходил такой, будто там кто-то драл простыни, тихонько, но настойчиво и непрестанно. А ещё отчётливо потрескивал трос подвески, словно вес летающей зыбки вдруг увеличился до такого предела, что вот-вот оборвётся. Может быть, там и вправду танк завёлся, с крупнокалиберным дулом во лбу или где-то ещё?! В полутьме, а всё же совершенно отчётливо, виднелось, как на том буксировочном отличном тросе, пока удерживающем агрегат в свободном парении, лопались и завивались отдельные волокна. Вес конструкции должно быть и вправду увеличился многократно. Вот-вот сорвётся с привязи. Что тогда?! Что получится, когда свободное парение перейдёт в свободное падение многотонного боезаряда?! На всё это дрыхнувшее артиллерийское и просто храпящее сообщество внизу?!
Но не перешло, не перешагнуло, не упало и не рухнуло. Потому что тут внезапно волокна срослись немедленно, а трос перестал гудеть и лопаться
