он не спеша вышел из машины и стал разминать ноги.
Девушка опешила от неожиданности, вокруг был лес, температура опустилась до -26. Она решила подчиниться.
– Буду краток – я хочу тебя трахнуть. В машине к тебе не приставал, так как на заднем сидении мой кореш спит, а если он проснётся, то захочет присоединиться.
Девушка с испугом стала присматриваться и к своему ужасу действительно рассмотрела кого-то под тряпьём.
– Решать тебе, может ты как раз любительница “тройничка”, – он глухо рассмеялся.
Саша попятилась назад, отрицательно мотая головой.
– Послушай, я женщин принципиально не бью и тебя трогать не буду, но в твоих интересах согласиться добровольно. Мы в глухом лесу за 40 километров от города, сёл здесь нет – если ты местная, то сама это знаешь. Если не соглашаешься по-доброму, то я просто здесь тебя оставлю и уеду. Поверь, именно так я и сделаю, я не шучу. Сейчас 4 часа утра и -26 мороза. А теперь сама оцени свои шансы.
– За что? Что я тебе плохого сделала? У меня дочь совсем маленькая, хоть её пожалей!
– Вот ты её и пожалей, а то целкой здесь прикидываешься: одним разом больше, одним меньше – что изменится?! Уж не маленькая, должна бы часто этим заниматься, раз замужем.
Саша стояла молча, обрывки мыслей роились в голове: «Он точно так поступит? Да, этот тип может», «Мороз к утру ещё усилится», «Что будет с Маргаритой, если со мной что-то случится?», «Да кому ты верность хранишь, мужу-изменщику? А с тебя не убудет»… Девушка понимала, что ради собственного спасения, а значит и ради дочери, геройство проявлять смысла не было, да и подвиг её никто не оценит. После стольких домоганий в течении её недолгой жизни, которые заканчивались удачно и без последствий, пришёл тот самый случай, когда отделаться уже не удастся.
– Я начинаю замерзать, как знаешь, – незнакомец направился к машине, девушка мелкими шагами шла сзади. – Хочешь кореша разбудить? Стой, где стоишь, пока не уеду!
– Я согласна, – тихо сказала она.
– Вот так бы и давно, а то уже и желание пропадает. Иди к машине!
Девушка подошла.
– Ставь руки на капот и нагнись.
Он начал задирать ей юбку, но она была слишком узкой. Одним резким движением он разорвал разрез чуть ли не до пояса:
– Как в таком узком ходить можно! Теперь ноги шире, – и вошёл в неё.
Обратно ехали молча, у Саши тихо катились по щекам слёзы, и только храп спящего на заднем сидении иногда разрывал тишину. Он высадил её в начале улицы и также безмолвно уехал, а она, обеими руками придерживая разорванную юбку, почти бежала к своему дому, молясь не встретить по дороге соседей. Муж открыл двери, демонстративно показывая на часы, но заметив размазанную по лицу тушь и разрез до пояса, даже не спросив, что случилось, процедил «шалава» и пошёл спать. Он так никогда и не узнает, что произошло с его женой той ночью.
***
Саша сидела в беседке, любуясь живописными зелёными
