надо было развлекать. Поэтому Катя, потянув еще немного времени, вздохнула, наконец, с деланной обреченностью в голосе:
– Пришлите мне схему проезда. Могу подъехать сегодня к вечеру.
Нотариус удовлетворенно хмыкнул и, поблагодарив собеседницу, тут же откланялся. Через мгновение на экране смартфона высветилась карта с отмеченным флажком зданием: офис нотариуса располагался в самом центре города, и Катя сначала обрадовалась перспективе выбраться, наконец, чуть дальше распределительного центра, и лишь потом ее осенило: а что, у нас еще не перевелись нотариусы? Они все еще кому-то нужны?
В периоды между поездками Катя безвылазно проводила дома, и походы в распределительный центр были ее максимумом. Она валялась целыми днями на диване, читала или лениво била по клавишам в попытке создать очередной шедевр – хоть что-то более солидное и стоящее, нежели обычная путевая заметка, коими ее блог и без того забит был под завязку. Лицензию на писательскую деятельность она получила еще пару лет назад, но с тех пор не написала ни строчки. Точнее, в блог она продолжала строчить с прежним энтузиазмом, но вот ничего помимо привычной работы создать так и не смогла. Аудитория ее росла и ширилась, статьи раз за разом набирали все больше просмотров, но скука ползла из всех щелей, подгоняемая верным спутником – ощущением бездарности. Казалось, вот-вот, и ее раскусят, лишат лицензии, и тогда она уж точно не будет знать, чем себя занять в часы праздности, но комментарии все прибавлялись, но база подписчиков все множилась. Так, может, загадочная, почти детективная ситуация привлечет к ней еще больше внимания? И на очередной час-полтора оторвет от осмысления и продумывания гениального романа, за написание которого Катя мечтала взяться с самого детства, да так и не взялась, растрачивая жизнь на что-то более мелкое, но и более же успешное.
До назначенного у нотариуса часа встречи времени оставалось прилично, и Катя успела доковылять на ноющих ногах до дома, в отчаянной радости скинуть босоножки, разобрать прибывший к тому времени груз и плюхнуться на кровать с планшетом. «Меркулов Захар» набрала она в поисковике и погрузилась в чтение статьи из давно сменившего забытую википедию онлайн-справочника.
С первых же строк Катя вспомнила, где и когда слышала это имя: на уроках истории и, вероятно, экономики. Просто поразительно, как она вообще умудрилась забыть его и так опростоволоситься перед официальным лицом. В учебниках про Меркулова писали сухо и коротко – в последние годы наука вообще отошла от елейных восхвалений или ядовитого порицания тех или иных исторических личностей. Тон выдерживался по возможности нейтральный, что позволяло ученикам сформировать собственную точку зрения по любому вопросу. Отчасти поэтому все деятели прошлых лет слились для Кати в одну унылую серую череду, где никто не выделялся на фоне остальных, а все были одинаково великие и выдающиеся, но и одинаково безликие. Личная жизнь этих деятелей неизменно обходилась стороной, что тоже не могло не сказаться на процессе запоминания деталей их биографий.
