паузой вымогая встречные вопросы. Однако Тугарин, как он ни спешил, поджал губы и мужественно пережил паузу. – Но прежде чем повторно потрошить Волкова, осмотрел я то место, где он с землей соединился. Упал он в пяти метрах от стрелки… Врубаешься? В пяти метрах за стрелкой.
– Ну и что?
– Как что? Я и сразу-то ему не поверил. А тут смотрю – путейцы кувалдами машут. В чём дело, спрашиваю. Рельсы сверх норматива разошлись, отвечают. Врубаешься?
Несмотря на явную близость к прозрению Тугарин отделался мычанием неопределённого назначения:
– М-м-мым.
– Составил я протокольчик осмотра, справочку соответствующую в дистанции путей взял… И, как ты уже дагадался, – к Волкову. Ну и раскололся он, естественно. Оказывается, на ступеньках вагона стоял и малую нужду справлял. А на стрелке-то вагон и тряхануло. Ясна механика? Полетел он на соседние рельсы, махая ручонками, и про ширинку забыл.
– Что ж он тогда… Вот же мерзавец!
– А тут всё просто. Знакомый его в палате лежал, когда мы его с тобой потрошили. Неудобно, видишь ли, ему было…
– Одно опознание отпадает! – вбегая в кабинет Хряпина, сообщил Тугарин и рассказал о звонке Шмехова.
В поисках успокоения он несколько раз пробежался по кабинету и оказался у окна. Ворона, лапой прижав к мостовой огромную кость, склёвывала мясную тухлятину. Подъезжающая «Волга» цвета сафари обеспокоила её, и ворона косолапо побежала прочь от кости, тяжело поднялась на крыло. Но отлетела она недалеко и скоро осела на растопыренные пальцы ног, надеясь ещё вернуться.
– Что это?! Что я вижу! – закричал Тугарин.
Хряпин поспешно приблизился к нему и увидел, что из автомобиля выходят Скалыга и двое рослых парней.
– Чего разволновался, не понимаю? – недовольно выговорил Хряпин подчинённому.
– Это же те самые мордовороты, которые следили за Полиной и которые…
– И которым ты услужливо подставил свою физию… Да-а, получается, что работали они во времена вашего знакомства, вероятно, не на Срезнева. Так?
– Выходит, так. Хотя… – Тугарин неуверенно пожал плечами. – Срезнев и Скалыга, в общем-то, компаньоны.
– Ладно, разберёмся.
Опознание решено было проводить в кабинете Хряпина, просторном, на три окна аж, и с гигиеничными стульями в наряде розовой обшивки. И в девять сорок пять Тугарин ввёл Оборкина и проводил его к столу, за которым расположился Переплешин. После соблюдения необходимых формальностей Оборкину было предложено внимательно посмотреть на сидящих вдоль левой стены мужчин – Михаил Скалыга занял место посередине – и пояснить, знает ли он кого-либо из них, если да, то когда и при каких обстоятельствах произошла встреча.
– Дак темненько было. А все эти…
– Посмотрите внимательно, – повторил Переплешин.
Оборкин обернулся и начал
