к музыке андеграунда, но то, что сегодня играется в роке, – действительно чаще всего уходит под землю. В звуке тоже есть земное притяжение. И его нужно вырвать из земли. А рок-музыканты по большей части заколачивают звук, и этим он страшен.
Ты встаешь утром и вместо того, чтобы лоб перекрестить, врубаешь магнитофон. И это сумасшествие длится целый день, вколачивая тебя в подземелье. Девяносто процентов этих ребят никогда не зайдут в храм. К ним нужно идти самим, но священники не идут. Они загружены требами, службами, ремонтом куполов. Я не знаю причины, я не разбирался, потому что я не судья, а музыкант. Я хочу петь о Боге, я умею это делать, и я должен это делать. Мы выходим на эстраду, где никто не говорит о Боге, а если и говорит, то в извращенной форме. Мы играем на хорошем уровне, и никогда зал не остается равнодушным. Дело не в том, что мы крутые музыканты, у нас нет супервиртуозов, но мы объединены верой. Мы складываемся в единый инструмент, и возникает полет, во время которого мы отрываем звук от земли, извлекаем его наверх. Зал летит вместе с нами, и слушатели, хотят они этого или нет, хвалят Бога вместе с нами. Небо ликует.
– Когда говорят, что рок-музыка – это порождение сатаны, то имеют в виду в первую очередь ритм, который вводит человека в состояние экстаза.
– И музыка, и ритм даны нам Богом как инструмент общения. Вопрос в том, как мы этим инструментом пользуемся, кому служим. Рок – это качели, раскрученные до колеса. Вода в природе тоже движется в определенном ритме – то прилив, то отлив. Это и есть наша качель. Но всему должна быть мера. Можно волну раскачать так, что всех стошнит. Так же и ритм. Если ты даешь его в дозволенных мерах, то людям хорошо. Они понимают, что ты хочешь сказать. Если же ты работаешь под иглой, наркотой или от злости, то нет сомнения – пользуешься сатанинским методом. Святой Феофан Затворник говорил: если поешь о Боге, то это самая крутая проповедь. Я Феофану Затворнику верю.
Чтобы проповедовать, рок-музыкант сам должен пройти крутой православный путь, и тогда он будет крутым проповедником. Я впервые почувствовал всю энергию музыкальной проповеди, когда вышел на десятитысячный стадион. Вот твой выход, публика начинает реветь, впечатление такое, что на тебя направлено 150 прожекторов и тебя жгут и палят. Энергия немыслимая, без благодати Божией управлять ею невозможно, невозможно без чистоты в сердце ее отфильтровать и вернуть залу. Многие великие музыканты не выдерживали этот энергетический обмен, скатывались и спивались.
Ты говоришь: рок называют сатанизмом. Так все что угодно можно назвать сатанизмом, включая нынешнее политическое реформаторство. Все должно быть в меру, как в православии. Можно ли назвать нашу музыку сатанинской, если она приводит в церковь бывших панков, наркоманов и проституток? Из двенадцати апостолов один оказался предателем, из этого не следует, что все они предатели. Среди рок-музыкантов есть те, кто работает
