сидели за партами и слушали что-то. Он поспешил дальше, не желая отвлекать детишек. Он возвращался в бар, где временно его приютила семейная чета Старухи Сары, владелицы бара и Старика Джека, владельца старого дома и сарая, где он всё время что-то мастерил, но не показывал. У них была ещё бестолковая дочь, которую никак не могли выдать замуж, от чего Сара по ночам молилась, чтобы девка наконец залетела и её можно было бы спихнуть на чью-то здоровую голову. Но и тут не фартило: либо Бог было против такого желания, либо у местных парней был слишком хороший вкус. Старуха-мать надеялась на первое. А залетных гостей, которым можно было бы спихнуть деваху было по пальцам пересчитать. О деревне мало кто знал.
Парень подошёл к двухэтажному зданию с балконом на втором этаже и с потрепанной вывеской на крыше "Бар Сары" и вошёл внутрь. В зале было душно, на улице же спасал редкий слабый ветерок. Столики были пусты, поэтому и за стойкой никого не было. Он прошёл к проему на кухню. Бар и кухню отделяла плотная занавеска из кожи страубов. Парень отодвинул её и его обдало жаром с кухни. Он закрепил занавеску за крюк и вошёл. У плиты стояла девушка- шатенка с пышными формами, поддернутым носом и огромными руками, из-за которых её боялись парни, она стояла, что-то помешивая в кастрюле.
– Мэри? А где Сара?
Девушка была глубоко погружена в свои мысли, поэтому не сразу отреагировала.
– А? Саймон? Ты вернулся. – девушка обернулась и покраснела. Парень сделала вид, что не заметил этого.
– Как видишь. – сухо ответил, – где Сара?
– А! Она наверху, – защебетала девушка, – снова поясницу прихватило.
– Ясно, – ответил сухо, пресекая всякое продолжение разговора.
Он вышел из кухни и пошел на второй этаж. Девушка погрустнела, вернулась к кастрюле. Она смахнула слезу-обиды. Поднявшись, Саймон постучал в комнату.
– Входи! – послышалось из-за двери.
– Мэри сказала, что ты снова спину сорвала.
Женщина сидела у кровати и держалась за поясницу, улыбнулась, увидев Саймона.
– Заходи, – парень закрыл за собой дверь, – как видишь. Поможешь?
– Ложись на живот.
Женщина кряхтя, повернулась и задрала кофту, оголив спину. Парень подошёл растирая руки и стал колдовать над спиной.
– Ты единственный, аай!.. кто думает обо мне, – размышляла в слух старуха, подложив руки под голову, – а ведь ты мне и не дочь, и не муж, которые плевали на меня. Аах.. Да, тут… совершенно чужой, но роднее близких… Муж всё время прячется в мусоре, чтобы меня не видеть. А дочь! Тфу! Даже думать не хочу! Ох! Скоро тридцать, а в девках всё ходит! Все её ровесницы с которыми она училась, замуж по выскакивали, а она всё никак… проклятье какое на ней. Или заговор? Наверное, мне пора уходить отсюдава… никому я тут не нужна…
Женщина потупила взгляд.
– Да и ты планируешь скоро уйти… Может мне с тобой?
Парень остановился, задумался.
– За это короткое время ты мне стала, как мать. Я бы с удовольствием забрал тебя, но…
– Да… – ответила
