удивительным образом развеяло присущую Берте серьезность, из-за которой окружающие почти не видели в ней ничего девического. Она казалась моложе и беспечнее.
«Что за странное создание! – думала мисс Гловер. – В девушках держалась будто замужняя леди, а теперь скачет будто школьница».
Сестра викария сомневалась, что подобное легкомыслие уместно в положении замужней дамы и что необычные взрывы смеха Берты приличествуют этому таинственному состоянию, требующему степенности.
«Надеюсь, у нее все сложится хорошо», – вздохнула мисс Гловер.
Берта же порывисто бросилась на шею мужу и поцеловала его, а затем помогла снять куртку.
– Как я рада тебя видеть! – вскричала она, весело смеясь над собственным пылом, – супруги расстались не далее как после ленча.
– У нас гости? – осведомился Крэддок, заметив зонтик мисс Гловер, и немного рассеянно обнял жену.
– Сейчас увидишь, – ответила Берта. Взяв мужа под руку, она потащила его в гостиную. – Бедненький, ты, наверное, ужасно хочешь чаю!
– Мисс Гловер! – вскричал Крэддок. Они с обоюдной доброжелательностью пожали друг другу руки. – Как замечательно, что вы решили к нам заглянуть. Я искренне рад вас видеть. Сами видите, мы вернулись раньше, чем планировали. Нет места лучше, чем родной дом, верно?
– Вы правы, мистер Крэддок. Лично я не выношу Лондон.
– Ах, да вы просто его не знаете, – вставила Берта. – Для вас весь Лондон – это лишь кондитерская, Эксетер-Холл[20] да церковные конгрессы.
– Берта! – удивленно посмотрел на жену Крэддок: он не понимал ее фривольного обращения с мисс Гловер.
Сестра викария, это кроткое создание, была слишком мягкосердечна и потому не обижалась на высказывания Берты. Мисс Гловер мрачно улыбнулась – по-другому она не умела.
– Мистер Крэддок, расскажите, как вы проводили время в Лондоне. Из Берты ничего не вытянешь!
Крэддок, напротив, оказался словоохотлив. Ему доставляло огромное удовольствие снабжать людей информацией, он всегда был готов поделиться своим знанием с целым миром. Если Крэддоку становилось известно нечто новое, то он сразу же спешил сообщить об этом кому-либо еще. Некоторые, узнав новость, моментально теряют к ней интерес и вовсе не желают ее обсуждать. Крэддок был не таков, и даже многократный повтор одного и того же факта не истощал его жгучего стремления просветить остальных. За день он мог сообщить известие сотне человек и с таким же энтузиазмом рассказать о нем сто первому. Такое свойство характера – несомненный дар, поистине бесценный для школьных учителей и политиков, хотя и немного утомительный для их аудитории.
Крэддок представил гостье подробнейший отчет об их пребывании в Лондоне: перечислил виденные пьесы, пересказал все сюжеты и поименно перебрал актеров; назвал все музеи, церкви и светские заведения, которые они посетили. Берта смотрела на мужа, тихо улыбаясь его жаркому монологу. Не важно, о чем говорил Эдвард, – одни только звуки его голоса
Эксетер-Холл – здание в Лондоне, место собраний различных религиозных и филантропических обществ.
