чувство – твоей осторожности,
Греет судьбы – преисподние мины,
Стонет, над частным забралом – сужено,
И обличает характер – системы,
Видимой слову твоей – теоремы,
Паводком ложной угрозы – души,
Скупостью большего ханжества – рожи,
Ты проявляешь свою – дилемму,
Снова закрыв обывательский – подступ.
Жало убрать никогда – уж не сможешь,
Пусть и войной – безысходности видно,
Всю неопрятную времени – рожу,
Солнца могилу и паперти – время,
Ты никогда не устанешь – от боли,
Страха решать за свои – искупления,
Почерка роли скупого – мотива,
Замертво вниз уготованной – маской —
Падаешь близко на том – видимой —
Истины, что за безбрежностью – ходит,
Вовремя тыл закрывая – ладонью,
Лжи и потери, сегодня – для мира,
Ты никогда не оставишь – мотива,
Зеркалом формы своей – обращённой души.
Падая волей над ложью – причины,
Камень души – обывательский ляжет,
Вдоль искушения видеть – картину,
Подлого ужаса чёрной – истории,
Где никогда не заполнит – миром,
Существование права в – толках,
Должной судьбы иллюзорности – милой,
Центром вопроса, что ждали – мы.
Думали жить – обывательской правдой,
Щерились по кратковременной – сумме,
За обнищанием слова – на право,
Логики формы обиды и – существования лично,
Падали, чтоб облекаться приличием,
Жалкого мира, на том – вымерли,
Как исторический ужас – привычки,
Холодом терпит и страхом – радует,
Над предварительной ложью – большего,
Стен иллюзорности роли – магической,
На человеческом поле – оправданном,
Вновь возведя их истории – вымысел.
Каждому страхом над именем – сказано,
Высмеять почерк мотива – за нужное,
Чтоб никогда не терять – им плаху,
Большего чуда изнеженной – маски,
За обещанием жить – по подсказке,
Верить тем чувствами лжи – неприкаянной,
Ценности формы любви – обаяния,
На обнищании времени – даже,
Стихли лекала под мнимое – толка,
Ты изумляешь внутри – обывательским,
Долгом и жаждой учить – понемногу —
Страхи ручного стремления – жалить,
Ждать и уметь испытанию – чести —
Знать своё имя – направленных зорей,
Через заядлое – подлости горе,
Над неприкаянной
