Семен был изумлен, когда увидел Эльвиру Степановну, робко снимающую обувь в коридоре.
– Что там у вас? Мы за стол сегодня сядем или нет? – спросила Наташа из кухни, нарезая хлеб и выкладывая его на тарелку. – И при чем тут пятый стул, Маришка?
– Знакомься, Сережка! Это твоя бабушка. Правда, классная? – сказала Маришка брату и подмигнула. – Она бывший учитель! А ну!!! Показывай свои тройки!
Маришка шутя надвигалась на брата, угрожающе подняв руки и выпучив глаза.
– Бывших учителей не бывает, – улыбнулась Наташа, входя в прихожую и вытирая руки о кухонное полотенце.
– И бывших врачей тоже, – произнесла Эльвира Степановна и обняла невестку.
– Может… все-таки за стол сядем? – спросил, наконец, Семен, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Пауза затянулась. Каждый думал о своем. И только на кухне тихо тикали часы, а за окном шумела проезжающая электричка.
Пятый стул принесли из кухни, и тарелку, и вилку тоже. Сначала Эльвира Степановна чувствовала небольшую неловкость, но потом понемногу расслабилась. Они с Маришкой заранее обговорили, выбрали и купили Наташе подарок – серебряный кулон, и он ей очень понравился.
– Ну, Маришка! Ну, учудила! Помирить нас вздумала! – все повторял отец.
– А то! – хорохорилась девушка. – Так нельзя! Живем рядом и не общаемся. Это же глупо! И надо знать свои корни, своих предков, поддерживать родственные отношения, но… это я уже говорила… Таак! Что тут у нас? Бекончик, колбаска… Сережка! Ты всю красную рыбу съел, оставь сестре хоть чего-нибудь! – Маришка потирала руки и смотрела на стол, выбирая, что бы положить себе на тарелку.
Эльвира Степановна улыбалась, глядя на Маришку, а в глазах ее снова заблестели слезы. Наташа заметила это, тепло улыбнулась и ободряюще положила ладонь на ее сухонькую ручку. И покивала головой: ничего, мол, все же хорошо!
Она больше не обижалась и не сердилась на пожилую женщину. Какой в этом смысл? Все уже в прошлом.
Родственнички
– Во, люди живут, а! – восторгалась золовка Татьяна, хлопая дверьми. – Ах, как богато! Ванная огромная, холл, туалет! На кухне можно танцы устраивать – до того большая…
– Да уж, – буркнула, насупив брови, свекровь, Клара Степановна, – только у нерадивой хозяйки все не впрок. Эх, Ирка… Грязищу-то какую развела! И за что моему мальчику такое мученье?
Ирка – это жена сына Клары Степановны, Бориса. Они недавно поженились. Обоим по тридцать два года. Встретились, полюбили друг друга. Ирина тогда жила одна в однокомнатной уютной квартире, которую ей помогли приобрести родители.
С родителями они жили в просторной трешке в хорошем районе. Когда дети – Ирина и ее старший брат – выросли, родители поднакопили денег и затеяли «великое переселение». Свою большую квартиру они продали, детям купили по однокомнатной, а сами в деревню съехали.
Отец Иры давно мечтал жить ближе к природе, в городе ему
