живем здесь совсем недолго, у нас еще нет друзей поблизости, – отвечаю я, и это заставляет меня задуматься о том, насколько мы изолированы здесь, в этой деревне в самой глуши.
– Ваши родители живут поблизости?
Том качает головой.
– Мои родители в Пуле, а мама Саффи в Испании.
– Мой папа живет в Лондоне, – добавляю я. – Но у него только двухкомнатная квартира…
Констебль хмурится, словно считает все эти сведения совершенно излишними.
– Тогда позвольте предложить вам временно переехать в гостиницу, только до воскресенья. Полиция оплатит вам расходы за причиненные неудобства. Это только на то время, пока на месте преступления идут раскопки.
Слова «место преступления» и «раскопки» вызывают у меня тошноту.
– Когда можно будет возобновить строительство? – спрашивает Том.
Констебль вздыхает, как будто этот вопрос совершенно неуместен.
– Боюсь, вы не сможете пользоваться этим садом, пока не закончатся раскопки и вывоз скелета. Вам придется подождать, пока не поступят сведения из SOCO. Из отдела следственной криминалистики, – уточняет она, когда мы смотрим на нее с озадаченным выражением лица.
– Так вы считаете, что это преступление? – спрашиваю я, бросая на Тома обеспокоенный взгляд. Он пытается улыбнуться мне, чтобы успокоить, но эта улыбка напоминает гримасу.
– Мы рассматриваем это как место преступления, именно так, – говорит Прайс, как будто считает меня невероятно глупой. Но никакой другой информации она нам не дает, и я чувствую, что спрашивать бесполезно.
– Мы живем здесь всего несколько месяцев, – повторяю я, сочтя необходимым объяснить это – на случай, если суровая дама-офицер решит, будто мы могли иметь к этому какое-то отношение… будто у нас есть привычка прятать трупы в саду. – Он мог лежать здесь годами… столетиями, возможно…
Но выражение ее лица заставляет меня умолкнуть.
Констебль Прайс поджимает губы.
– Я не имею права сообщать сейчас что-либо еще. Криминалисты дали запрос на присутствие судебного антрополога, дабы подтвердить, что кости человеческие. Мы будем держать вас в курсе.
Я думаю о руке, которую видел Карл, – по его собственным словам. Вряд ли приходится сомневаться в том, что останки человеческие. После нескольких секунд неловкого молчания констебль Прайс собирается уходить. Затем останавливается, как будто что-то внезапно вспомнив.
– Ах да, и не могли бы вы покинуть этот дом в течение часа, будьте так любезны?
Мы смотрим, как она выходит в сад на нашем заднем дворе, в этот ужасный мир полицейской криминалистики, и я стараюсь не заплакать. Том молча берет меня за руку, будто не находя слов утешения.
И вдруг до меня доходит, что это действительно происходит. Дом нашей мечты, наш прекрасный коттедж, теперь стал местом преступления.
К счастью,
