крови – это помогло нашему народу выжить после последней великой войны. Но в очень, очень немногих человеческой крови текло больше маленькой капли.
А я? Я была пятьдесят на пятьдесят. Такого не случалось уже много лет. И – да, я смирилась с этим фактом. Но увидеть Унимак после стольких лет, после того, как я вкалывала до потери сознания на тренировках в попытках изменить свою судьбу… Оказывается, в моей душе еще остались трещины.
Я вздрогнула, когда взвизгнули шины: мы приземлились на короткой взлетно-посадочной полосе на северо-восточной оконечности острова. Другие Благие с острова Унимак, одной из четырех территорий фейри, откуда прибыл наш отряд, приветственно закричали, но я не присоединилась к возгласам остальных.
Брес первым вышел из самолета, и я снова преисполнилась решимости. Ничто не встанет между мной и моей независимостью!
Ни отец, который приказал своим придворным вышвырнуть меня в сиротский приют вместо того, чтобы заявить на меня права после смерти моей мамы.
Ни ненавидящая меня мачеха.
Ни этот нынешний кошмар.
Вздохнув, я схватила свой залатанный баул и поплелась за Тысячелистником, катившим между рядами свою сумку на колесиках. Лопнуть от смеха, но сумка была помечена его дурацким именем, выведенным чем-то вроде стразиков. Самолеты фейри конструируются с учетом того, что фейри выше людей, но Тысячелистник все равно пригнул голову, чтобы выйти из салона.
Я вышла не нагибаясь и дважды моргнула, глядя на толпу встречающих. То, что пришли семьи выпускников, само собой разумелось, но некоторые из стоящих у трапа явно были чиновниками Неблагих. У нас есть строгие законы, запрещающие Неблагим и Благим приходить на территорию друг друга, поэтому для появления этих чиновников имелась серьезная причина.
– Держу пари, они пришли сюда, чтобы выяснить, что случилось, – сказала Папоротник, стоя перед Тысячелистником.
Конечно. Они уже слышали новости об Андерхилле от своих учеников и тренеров и были в ярости, зная, что произошло во время церемонии посвящения Благих.
Рассматривая толпу, я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица.
– Ищешь своих родственников, дворняга? – бросил мне через плечо Тысячелистник и помахал большой группе золотоволосых фейри. – Постой, я же забыл! Они все умерли, не так ли?
Я почти не сомневалась, что папаша не явится. Впрочем, Тысячелистник не знал, кто мой отец. А если бы из толпы вышла мачеха, чтобы меня поприветствовать, меня хватил бы удар.
– Нет, не ищу, – ответила я. – Просто любуюсь пятном на твоих штанах.
Тысячелистник остановился, чтобы проверить, не вру ли я, и я обошла его и присоединилась к другим Испытанным Унимака. Я не очень ладила с другими членами отряда, но после восьми лет, проведенных в тесной группе из двадцати четырех фейри, было странно с ними расставаться: их увезут в родные владения в разных частях земель Благих.
Мне бы хотелось сказать,
