танцевал я неплохо, по окончании присутствующих в кафе наградили нас, пусть и не очень громкими, аплодисментами.
Когда мы вышли на улицу, я, естественно, предложил девушке проводить её до дома. Мы шли по маленьким тихим улочкам уже уснувшего безлюдного города. Но при этом моё красноречие куда-то исчезло. Я просто шёл и молчал. В моей голове не было даже мысли что-то говорить. Я ни о чём в тот момент не думал. Просто брёл, смотрел вниз, словно считая шаги. Девушка тоже молчала. Я отчётливо слышал звуки наших шагов, и они отвлекали меня от разных мыслей, словно гипнотизировали. Никаких мыслей, только звуки шагов: цок, цок, цок.
Наконец мы очутились во дворе, в котором располагался дом моей спутницы. Двор мне показался каким-то мрачным. Было темно, и лишь только над одним подъездом светился одинокий фонарь, который хоть немного рассеивал окружающую темноту. В глубине двора, надо сказать, что разглядел я это с трудом, стояло старое огромное дерево. Скорее всего, тополь, поскольку я чувствовал, что в мой нос проникает нечто похожее на тополиный пух, и я прилагал немалые усилия, чтобы не чихнуть. Неожиданно в голове мелькнула мысль: «Надо же, стоит, словно косматый сторож-великан, внимательно осматривающий всех заходящих во двор». И после этого всё, опять никаких мыслей! Из этого состояния меня вывел голос моей спутницы:
– Ну вот мы и пришли.
– Спасибо за прекрасный вечер, – произнёс я в ответ, развернулся и, не сказав больше ничего, побрёл в сторону своего училища.
На следующее утро я проснулся в каком-то подавленном состоянии. Через несколько дней я должен был покинуть стены училища и прибыть к месту прохождения военной службы. Из головы не выходил вчерашний вечер. Неожиданное молчаливое расставание с девушкой вызывало у меня внутреннее беспокойство. То я мысленно осуждал себя за то, что после такого хорошего вечера, после такого количества речей, которые я произнёс в кафе, душевного подъёма, я просто молча ушёл, когда проводил девушку до дома. То неожиданно я говорил себе: «А и ладно. Зачем мне сейчас эти лишние знакомства. Через несколько дней мне отправляться к месту службы, а это новая жизнь, новое окружение». Но через какое-то время возникали новые мысли: «Ну как же так? В тот момент, когда у тебя в жизни было торжественное событие, и ты в силу определённых обстоятельств, черт своего характера, оказался в одиночестве, может, сама судьба послала тебе эту девушку! Да, ты увидел её первый раз в своей жизни. Но и она увидела тебя первый раз. При этом каким-то внутренним чувством поняла, что тебе в тот момент было так одиноко, так тоскливо! Она ведь абсолютно не знала, что ты собой представляешь и что от тебя можно ожидать, но всё-таки согласилась на твоё предложение. И всё получилось так прекрасно, так душевно и здорово!» Я пребывал в растерянности. Пытался отвлечь себя от этих мыслей какими-то делами, но у меня не получалось. В голове, как в художественном фильме, прокручивались эпизоды того необычного вечера,
