Tencent и Baidu) вплетаются в соединительную цифровую ткань, с помощью которой все мы взаимодействуем с рынком. Это позволяет им собирать огромные объемы данных для обучения систем искусственного интеллекта (ИИ).
Представители высших эшелонов как финансового, так и технологического сектора уверены, что ведут за собой мир, но это люди из разных культур. Если символ финансового мира с его безжалостным стремлением к защите собственных интересов – это корпоративный рейдер Гордон Гекко, герой фильма “Уолл-стрит” (1987), то символом технологического сектора долгое время был идеалистичный и чудаковатый программист. Этот настрой отражает знаменитый рекламный ролик компании Apple, транслировавшийся во время “Супербоула” 1984 года: спортсменка в яркой одежде разбивает молотом гнетуще-серое статус-кво, обещая свободу от традиционной структуры власти.
Но так было в 1980-е. Ныне эти культуры сливаются, что заметно по миграции сотрудников между Фингигантами и Техгигантами. Например, мой друг раньше работал специалистом по количественному анализу kJ. Р. Morgan, вычисляя стоимость финансовых контрактов. А теперь он работает в DeepMind, подразделении по ИИ компании Google, исследуя вопрос разработки ИИ, который можно будет применить к любой ситуации.
Слияние финансов и технологий проявляется и в форме образования их гибрида – сектора финтеха. Эта отрасль – яркий пример неоднозначных, но тесных взаимосвязей между двумя мирами. Финансовый кризис 2008 года сильно подпортил репутацию банков, поэтому возникла техноутопическая идея о том, что цифровые стартапы разрушат империю финансов и приведут к финансовой демократизации. Цифровые технологии выдавались за рыцаря в белых доспехах, который наведет порядок в старом злодейском мире финансов. Слово “финтех” стало крайне модным, привлекая как сотрудников традиционных банков с их идеями цифровизации услуг, так и предпринимателей из мира технологий, у которых руки чесались попробовать себя на ниве финансов.
С самого начала финтех смотрелся скучнее остального технологического сектора из-за его связей с набившими оскомину Фингигантами, но все же ярче традиционных финансов – из-за связей с крутой Кремниевой долиной. До настоящего времени он эксплуатирует представление о том, что технологии реформируют финансовый сектор и волокут банки в новый цифровой мир, несмотря на их сопротивление и вопли. По словам технарей, будущее нужно притащить в настоящее, а все старое должно исчезнуть в прошлом. Финансовую отрасль следует осовременить, а все пережитки прошлого, включая отделения банков, физические наличные и нецифровые процессы, – уничтожить. Этот подход выдается за коренной слом финансовой системы, но если приглядеться повнимательнее, то мы увидим не попытку реорганизовать Фингигантов, а попытку их автоматизировать. Это различие, впрочем, редко отмечается. Почему?
“Неизбежный прогресс” автоматизации
Нам свойственно стремление угадать, каким может быть
