далеко не у каждого советского ребенка отец был главврачом, а затем – и директором крупного санатория, расположенного в Серебряном Бору. Не каждый советский ребенок жил вместе с родителями в том же Серебряном Бору, в большом светлом деревянном доме, выстроенном когда-то еще дедом, возглавлявшим санаторий до самой пенсии – только тогда он уступил место своему ставленнику и зятю в одном – лице.
Не каждого ребенка привозила и увозила из школы белая «Волга».
А что касается всего остального…
Что ж, Александра могла признаться, в детстве она немного завидовала школьной подруге Динке Романовой, отец которой вечерами бывал дома и увлеченно строил вместе с ними железную дорогу из щепочек и мотка проволоки. Представить себе ее собственного отца находящимся дома раньше девяти вечера, а уж тем более – лежащим животом на ковре и, сосредоточенно нахмурившись, прилаживавшим друг к другу детали хлипкой конструкции было практически невероятно!
Впрочем, игрушечная железная дорога у нее была – настоящая, немецкая, с миниатюрными рельсами, вагончиками, станциями и мостами.
Только вот играть в нее было решительно не с кем…
Нет, изредка отец, кажется, вспоминал, что жизнь его не ограничивается санаторием, и пытался уделять внимание семье.
Но оканчивалось это каждый раз провалом.
Резкий, жесткий, несдержанный, откровенный до обидного, отец, кажется, просто не умел расслабляться и позволять себе развлечения. Поход в парк аттракционов каждый раз заканчивался тем, что он начинал маяться от безделья, раздражаться, отчитывать Сашу за легкомыслие и желание крутиться на каруселях, в то время как дома осталось еще невыученное домашнее задание. И Саша и в самом деле начинала чувствовать себя никчемной бездельницей…
Мать всякий раз, когда норов отца прорывался наружу, начинала поджимать губы, подносить к краешкам глаз аккуратный отглаженный платочек и говорить глубоким, подрагивающим от сдерживаемых слез грудным голосом:
– Ах, Саша, зачем ты только уговорила отца пойти с нами в парк… Он так занят, так устает на работе. Ты же знаешь, как его это раздражает! А достается всегда мне…
И к осознанию собственной никчемности подключалось еще и чувство вины перед матерью.
В конце концов Саша окончательно поняла, что гораздо лучше, когда родители попросту тебя не замечают, погрузившись в собственные дела, чем когда они честно пытаются проявлять внимание и разделять твои интересы.
Впрочем, с другой стороны, отец всегда гордился ее успехами и, расписываясь в дневнике за неизменно отличное окончание учебного года, смотрел тепло и с гордостью и быстро целовал дочь в макушку.
А когда она в семнадцать лет вдруг проявила характер и категорически заявила отцу, что поступать будет не в медицинский, а в МГУ, на юридический, отец, разумеется, рвал и метал, гремел проклятьями на весь дом, стучал кулаком
