не успел удивиться. Вернее, успел, но – другому. Он удивился тому, что его ноги вдруг перестали ему принадлежать и повели себя независимо от его сознания и воли. Вместо того, чтобы послушно поднести его тело к стоявшему на краю зияющей гробницы человеку, они самовольно согнулись и уронили Гуляева на пересохшие побеги каких-то невысоких колючих растений. Беспомощно пошарив руками в пыли вокруг себя, он попытался встать, однако ноги были заняты совсем другим. Они противно дрожали, и дрожь от них передавалась всему телу.
– Извините, – выдавил Гуляев, повернув голову в сторону человека на краю усыпальницы.
– Все в порядке, – сказал тот и с легким звоном положил на землю старенький велосипед, который придерживал за руль.
Подойдя к сидящему на сухой траве Гуляеву, человек присел перед ним на корточки.
– Вы из Москвы? – спросил он. – Я там учился. Университет имени Патриса Лумумбы.
– А я там преподавал, – Гуляев вздохнул и потряс головой, пытаясь прийти в себя. – Правда, недолго…
– Повезло вам.
– Да чего уж там. Обычный университет.
Человек улыбнулся:
– Я про змею… Это гюрза. Очень опасно.
Гуляев кивнул и постарался сфокусироваться на человеке. Все вокруг куда-то плыло. Сидевший перед ним на корточках мужчина тоже слегка расплывался. Несмотря на жару, он был одет в плотную куртку защитного цвета с маскировочными пятнами, спортивные штаны и белые кроссовки на босу ногу. Судя по очень загорелому и почти голому черепу, мужчине было лет пятьдесят – может, чуть больше. По-русски он говорил практически без акцента. Голос у него был слегка хрипловат.
– Странно, что она свалилась туда, – махнул он рукой в сторону открытой гробницы. – Проснулись они уже давно. А эта какая-то сонная…
– Я бы так не сказал, – выдавил трудную улыбку Гуляев. – Мне она показалась… вполне бодрой.
Мужчина покачал головой:
– Нет, она бы туда не упала. Они после спячки всегда немного такие… Медленные. Поэтому часто гибнут. Птицы их убивают, люди. Потому что холодная кровь. Некоторые самцы, чтобы быстрее согреться, начинают пахнуть как самки.
– Зачем?
– Другие самцы приходят и вокруг них обвиваются. Большой бывает клубок. Штук по сорок, по пятьдесят. Горячие все – про любовь думают.
Мужчина обеими руками показал размеры змеиного клубка, и Гуляева слегка замутило.
– Ужасно… – пробормотал он.
– Нет, хорошо, – возразил его спаситель. – Сонный самец тогда быстро согревается. Ловкий опять. В ямы уже не падает. А эта странная какая-то…
Он снова обернулся в сторону гробницы, как будто ожидал, что свалившаяся туда гюрза покажется на поверхности и подтвердит его доводы насчет ее сонливости и необычного для такой жары поведения.
Гуляев поднялся на ноги.
– Спасибо вам, – протянул он руку сидящему на корточках
