понятно – к вам пришел. Слушай, я б себе смелость взял, со скидкой, пачки две. Занимаешься? – Антон перешел на школьное «ты».
Сергей Аронович засмеялся в голос.
– А ты я смотрю такая же язва. Хорошо, хоть что-то в жизни не меняется. На, посмотри лучше.
Подошла молодая брюнетка с белым ноутбуком, поставила его на журнальный столик и включила ролик.
На черном фоне солидный лысый мужчина объяснял, что они продают.
«Компания „Школа Воли“. Мы заставим вас делать то, что вы хотите сделать. Задорого. Гарантируем, именно благодаря нам вы сделаете то, что хотели. Неважно что: выучить английский или написать роман. Все что угодно. Если вы этого хотите, мы заставим вас это сделать».
В кадре появился Сергей Аронович.
«Человек – плохой хозяин самому себе. Он не может выполнять собственные приказы, наказывать себя за невыполнение, толком не знает, чего хочет, куда стремится. Не имеет плана, не понимает, что делать через месяц, год, пять лет. Вечно сбивается с пути, отвлекается, ленится. И врет, врет, врет. Я бы не доверил такому типу управлять даже маленьким проектом, не то что человеческой жизнью».
Затем опять появился лысый мужик, но Сергей закрыл ноутбук. Наклонился и прошептал.
– Это золотая жила, Тоха.
– Да? Я чет не уловил. И где золото-то?
– Будь уверен. Это не только бабки, но и власть. Знаешь, какие люди ко мне приходят.
– Ну, глядя на тебя, могу представить.
– Не-а, не можешь, – Сергей выдохнул в сторону. Антон и впрямь не мог представить, какие люди приходят в школу воли.
Сергей Аронович махнул коньяка и затянулся.
– В общем, у нас с бабками проблем нет, мы уже с двумя банками договорились. Но если ты свой барыш имеешь, давай с тобой сработаю. Мне все равно, а тебе помогу. Держи вот, – Сергей протянул визитку, – приходи во вторник на занятие. Полезно будет.
На том и порешили, пожали руки и отправились по своим делам.
«… на столе осталось заявление и бутылка дорого виски. Вышел на улицу.
Не знаю, что ждет меня впереди, правильно ли я поступаю, не вернусь ли через полгода на коленях, умоляя принять обратно. А вдруг так и будет, и вся моя боль не более, чем самодурство, от жира. Что, если, столкнувшись с настоящими проблемами, нищетой, голодом, презрением, неожиданно осознав, что «Сникерс» мне не по карману, я испугаюсь, не смогу побороть зависть к друзьям, а те, как назло, будут покупать новые машины, хвастаться успехами в бизнесе и на работе?»
Антон засыпал с хроническими мыслями, просыпался с головной болью. Будто кто-то ударил в тарелки три недели назад, а гул в голове по-прежнему не стихает.
Тошнота. Сартр бы обзавидовался. Будто меня надули болотным газом. Внутри гнилой комок. Тошнит, но никак не вырвет.
Как бы сделать так, чтобы этого дня не было. Вот бы в аптеке продавалась смерть в таблетках. Выпил
