с их детьми, смотрю по тому, как складывается ситуация. Один ребенок открыто идет на контакт, проявляя инициативу в общении, другой будет настороженно смотреть в твою сторону и прятаться за маму, третий может открыто тебя игнорировать, ревностно реагируя на то, что внимание с него переключилось на пришедшего к ним в дом нового человека. А бывает, что приходится делать вид, будто и не обращаешь никакого внимания на ребенка, потому что есть дети, которым не нравится, когда новый взрослый при первом знакомстве сразу же начинает навязывать свое общение.
Так вот, как только Максимка появился на кухне и как только мама начала с ним разговаривать, он тут же опустил голову и начал ходить кругами по кухне. Разговорить его не получалось никак. Непроизвольно обратилось внимание на то, что интонация мамы, с которой она к нему обращалась, похоже, ребенку не очень нравилась. И разговаривала она вроде бы по-доброму и улыбалась при этом, но проскальзывала какая-то холодная нотка легкого пренебрежения, которая как бы подчеркивала её превосходство над ситуацией. Максимка тем временем продолжал накручивать круги и не мог при этом ни слова вымолвить из себя. После каждой фразы, сказанной мамой, напряжение его только нарастало. Мама, уже понимая, что ребенок не желает идти на общение, становилась еще более раздражительной: интонация ее голоса менялась, она переходила на повышенные тона, и ее обращения становились все более категоричными. Видя, что ребенок не может остановиться и, не поднимая головы, продолжает накручивать круги еще более нервно, я почувствовала неладное. И, когда он уже совсем перестал отвечать на вопросы, как будто войдя в ступор, у меня возникло желание подойти к нему, взять за ручки, сказать что-нибудь доброе, обнять, отвлечь от происходящего и, конечно же, переключить его внимание на другое. В моей голове мелькнула мысль, что сейчас мама так, наверное, и поступит, видя, что происходит с ее ребенком. Но в результате уже через десять минут такого их общения у мальчика началась истерика, что-то вдруг пошло не так. Тогда она выпроводила его из кухни и закрыла за ним дверь. Но не тут-то было, этот жест мамы ему не понравился, он снова и снова с криками пытался ворваться на кухню, стуча в дверь ногами и руками. Крики разносились по всему дому, лицо ребенка принимало бордово-синие оттенки, мама раз за разом оттаскивала его от кухни в детскую, а там потом началось страшное – истерику в том виде, в котором она выражалась у этого мальчика, я, пожалуй, увидела впервые.
Не думала, что смогу остановить свой выбор на этой семье, но очень меня устраивал график посещения: три дня в неделю я должна была посещать Максимку, два дня на неделе – другую семью, где восьмимесячный Дениска. Так начались мои дни на успокоительных. Я терпела от этого ребенка все и даже больше, чем может вытерпеть посторонний человек. И, конечно, проще было уйти. Договориться с ним было невозможно ни о чем, настроение его менялось каждые пять минут, и раздражался он абсолютно от всего. В истериках он кидался на пол, бился головой о пол и стены, доводя себя криками и визгами до посинения
