на стол, оберегая ценные бумаги от постороннего взгляда. С порога мерзко хихикнули. Альбинос немедленно узнал скрежещущий голос своего фаворита, поэтому неторопливо выпрямился с самым невозмутимым видом.
– Ты меня напугал, – нехотя признался Холодный.
Ответом ему послужил еще более неблагозвучный смешок. Принц обернулся.
У двери, неловко искривившись и опираясь на косяк, стоял низенький уродливый человечек. Шутовской колпак с серебряными бубенцами, пошитый из золотой парчи крикливого оттенка, прикрывал распухшую голову, усеянную шрамами и шишками. Из-под нелепого головного убора выбилось несколько жидких прядей волос, неопределенного пегого цвета. В правой руке шут сжимал гротескный скипетр, вырезанный из берцовой кости человека, левая же – ссохшаяся и навечно полусогнутая, висела мертвым бременем. Лицо урода пугало даже самых храбрых, закаленных в боях бойцов.
– Ну не маячь же ты на пороге Гнус, заходи, – сердито приказал Аберон.
Гном повиновался, медленно переваливаясь на ходу и скорбно звеня бубенцами. Он остановился около принца и по-собачьи преданно заглянул ему в глаза. Наследник, жестом – отдаленно похожим на ласку, погладил шута по угловатому, криво склоненной на бок плечу.
– Все читаешь! – то ли спрашивая, то ли утверждая, издевательски прошипел Гнус.
– Читаю, – пожал плечами альбинос. – А что?
– Ну, дочитаешься скоро, умник! – пророчески пугнул урод.
– Да что стряслось то? – недовольно нахохлился принц.
Гном плюхнулся прямо на пол, на мохнатый белоснежный ковер, расшитый геральдическими розами, с довольным видом опустил мертвую руку на толстый мягкий ворс и закаркал:
– Лежу я, значит, сегодня спокойнехонько в кустах магнолии, никого не трогаю, устройство новое, хитрое налаживаю, а…
– Это какое-такое устройство? – заинтересованно перебил Холодный.
Гном похотливо ухмыльнулся:
– Система шнурочков-кручочков-зеркал. Придворным стервам-фрейлинам кринолины приподнимать и под юбки заглядывать. А то, говорят, при дворе новая мода на прозрачные панталоны завелась.
Принц иронично улыбнулся:
– А как поживает та пятнадцатилетняя милашка-орочка, что я подарил тебе в прошлом месяце?
Гнус недовольно засопел:
– Дрянь девка оказалась! Все ныла да отбивалась, не давалась, ну я и решил ее малость поучить уму-послушанию. Сначала розгой гибкой, потом железкой каленой, потом на дыбе маленько, а потом…
– А что потом? – с любопытством переспросил наследник.
Гнус притворно-опечаленно отвел глаза, хотя на его уродливой морде не отразилось ни малейшего раскаяния:
– Преставилась орочка!
– Померла? – Аберон запрокинул голову и громко, весело
