центра Венеты. Рукотворное место силы, к которому профаны даже присосаться не могут – кусок не на их роток…
Однако будем честны: этот кусок ни в один роток не пролезет. Ни у кого еще такой пасти не выросло – сырую мезлу хлебать…
Центр теперь сдвинулся в сторону пригородов, и бывшая Венета пафосно переименована в Артемизию. Страх и высокомерие, о да.
– …приведшее к коварному самоубийству Красного Льва и его армии в центре города, к массовым жертвам и разрушениям, – закончила Бернини Розалин.
– Очень хорошо. Садитесь, пожалуйста. – Лео поставил оценку напротив ее фамилии в журнале и тоскливо глянул в окно.
Его не было в рядах соратников Красного Льва, «коварно самоубившихся» на Площади Семи Звезд в центре Венеты в апреле двадцать шестого. Там, среди родичей, друзей и близких. Ни Лео не было, ни Беласко.
Зато сейчас есть кому склеивать черепки.
За окном, напротив интерната, в углу двора, где островком росли старый вяз и несколько деревьев потоньше, кто-то возился, доносился скрежет пилы. Листва уже полностью осыпалась, и в ветвях был хорошо различим силуэт крупного человека – да, кажется, это Мордач или Большой Ро, – и он с энтузиазмом пилил толстый сук. Сук трясся, с него сыпались мелкие веточки и древесный мусор. Под стеной интерната уже валялась, пересекая дорожку, отпиленная ветвь.
Внизу стояли двое мужчин: Алоиз Лемман, преподаватель физики и артефакторики, древний, сухонький, в неизменном сером пальто и полосатом шарфе, и Отто Нойманн, заведовавший трудовыми мастерскими у мальчиков – тоже немолодой, в выгоревшей военной куртке поверх замызганного синего комбинезона и с фанерным чемоданчиком в руках. Наверное, там были инструменты.
Стоило отвлечься от урока, как немедленно отвлекся весь класс – их внимание безнадежно было утеряно. Подростки вытягивали шеи и тоже глазели на происходящее за окном, обмениваясь приглушенными комментариями, которые становились все громче.
– Гляньте, Мордач пилит сук, на котором сидит!
– Ага, навернется вместе с ним на крышу прачечной и проломит ее к демонам!
– Он что, все сучья собрался спилить? На кой черт, жалко же дерево!
– Господа, давайте вернемся к уроку, прошу вас, – воззвал Лео, но тщетно.
Голос подал Маттео, вплетаясь в общий возбужденный гул:
– Это я Мордачу показал, как меня привидение вывело. Там если со второго этажа по карнизу пройти, можно было на дерево перелезть… во-он по тому суку, который спилили. А потом вот по этому, который Мордач пилит, на крышу можно перебраться.
– Привидение? Да ты гонишь, Толстый!
– Ничего я не гоню. Видел его, как тебя. Маленькая девчонка. Глаза у ней завязаны. Я все рассказал падре – вот господин директор и приказал сук спилить. Чтоб оно больше никого…
– Ти-ши-на! – наконец рявкнул Лео, подкрепляя каждый слог ударом увесистого
