Илга берегуЯ на левом берегу.
И на правом сохраню,
Верю ночи, верю дню.
Дай, прошу, чуть-чуть цветов.
Я – слуга твой, я готов.
Запомнила? Или еще прочитать?
– Серый запомнил, – объяснила девчонка. – Он все с первого раза запоминает. Хороший стишок. Спасибо тебе.
– Я думал, вам не нужно такое, – заметил Вик.
– Нам всякое нужно, – возразила девчонка. – Ладно, иди. А то привыкнем к тебе. А это незачем. Кстати, Серого зовут Шарик. Запомни. Если еще сюда придешь, назови его по имени. Он будет рад.
Вик кивнул, крепче вцепился в лямку рюкзака одной рукой и в коробку с цветками папоротника другой и пошел вдоль берега туда, откуда пришел. То ли полчаса назад, то ли в прошлом месяце. Время в мирах за кордонами шло в каждом по-своему и трудно было определить, как в этом.
Вик шел и спиной чувствовал, что его провожают. Хотелось прибавить шаг, но он знал, что это опасно. Опасно показывать, что боишься. Опасно носиться по неровной дороге, где и дороги как таковой нет, а между стеблями могут дремать ядовитые змеи и ящерицы. Или еще кто-нибудь, о чьем существовании Вик и не подозревал.
Дома он так и не привык к одиночеству.
Пришел, сбросил плащ на пол в прихожей, переобулся. И первым делом отправился везде включать свет. Пусть хоть свет горит. Так легче. Можно представить, что родители, как раньше, сидят в большой комнате и смотрят телевизор. Зайдешь – начнут ворчать, почему не спишь. Времени – полвторого ночи.
Времени было на самом деле половина второго ночи. Только до этого, как и до того, что Вик не спит, никому не было дела. Потому что никого не было.
Он залез в душ, смыл с себя все, что смог, сначала горячей водой, потом еле теплой. Подумал, что уже третью (вроде бы) неделю не ревет просто так, когда видит родительские вещи. Повзрослел. Или привык. Или просто смирился с тем, что бесполезно.
Это в детстве можно было реветь, в детстве слезы могли избавить от многого. От скандала. От наказания, которое заслужил. От нелюбимой еды.
Хотя нет. От наказания слезы особо не спасали. Просто так легче было терпеть.
Вик ненавидел себя плачущего, но иногда ничего не мог поделать. Слезы текли сами, прорываясь из самой глубины.
Чтобы не слишком долго рассуждать о слезах и не разреветься не ровен час, Вик включил ноутбук. Махровый халат с широкими рукавами слегка мешал привычным движениям, зато в нем было тепло и мягко, почти как под одеялом.
Программа загрузилась быстро, Вик зашел в свой аккаунт и привычно начал набирать ночной пост. Он часто писал ночью о том, что с ним случилось днем. Ночью люди становятся куда более впечатлительными. И легче верят. И проще решаются на странные шаги. Например, отправиться за кордон с проводником. Вик уже знал, что среди проводников он лучший. И его подписчики знали. И еще много кто. Сперва это приятно щекотало самолюбие, потом стало все равно. Лишь бы платили. Лишь бы платили, читали, подписывались, ходили с ним через кордоны или заказывали что-нибудь с той стороны и снова платили. Иначе ему было не выжить.
Но
