отдельно и даже отговаривали ее, когда Трейси заводила об этом речь. «Я пошла работать учителем в среднюю школу, и, хотя платили там немного, мне нравилось иметь в своем распоряжении целое лето. Директор меня ненавидела: она ожидала, что я буду оставаться после уроков и заниматься с детьми спортом или заседать во всяких учительских комитетах. Но мне платили только за время до трех, и я считала, что именно в этот момент имею полное право уходить домой.
Впрочем, ничего выдающегося меня дома не ожидало. Бо́льшую часть времени я чувствовала себя словно в тюрьме или в психушке. Я не встречалась с мужчинами – во всяком случае, ни с одним, с кем бы я могла завести роман. Даже лучшие друзья все чаще оказывались слишком заняты, чтобы побыть со мной. Я упрекала их в том, что они не звонят, а они отвечали: «А почему ты сама хоть иногда не позвонишь? Все ждешь, что позвонят тебе и что-нибудь для тебя придумают».
Но я никогда особенно не умела ничего такого придумывать. Не успеешь опомниться – вот и выходные, и очередная неделя кончается тем, что я опять сижу дома и смотрю телевизор.
Мне было двадцать пять, а я чувствовала себя так, как будто жизнь еще не начиналась; я была вечно измотанной, но при этом ничего не делала. Я начала подумывать, что, если стану жить отдельно от родителей и ближе к центру города, в моей жизни многое изменится.
Как-то раз в выходной день я поехала в центр на метро и стала искать квартиру, которая была бы мне по карману. Такое дело без помощи матери – это трудно, но я ее с собой не взяла. Это же мой большой рывок к независимости, да? Ну, к концу дня я совершенно выдохлась. Все квартиры казались одинаковыми. У меня все перепуталось в голове, и я сняла что попало.
Надо признаться, квартира была ужасная. По стенам бегали тараканы, с потолка свисал кусок штукатурки, в ванной рыжело большое пятно ржавчины. Но меня уже утомили поиски, поэтому я внесла залог и подписала договор.
На следующий родители приехали посмотреть квартиру и пришли в ужас. Мать сказала: «Ты не можешь здесь жить». «Но зато мне это по карману!» – вопила я.
Мы обе бились в истерике; отец отвел нас к машине. Он поездил по городу и припарковался у стильного многоэтажного дома в элитном районе.
Мы вошли, и я подумала – вот это да, круто! Там даже был крытый бассейн и солярий. Я очень живо себе представила, как буду здесь жить.
Я понимала, что стоить это должно больше, чем я могу себе позволить, но не сказала ни слова. Родители сказали: «Вот здесь ты можешь жить».
И я въехала, и каждый месяц они присылали чек, чтобы помочь оплатить квартиру. Даже смешно. Вот, захотела вырваться и жить одна, а кончилось тем, что в двадцать пять лет получаю пособие от родителей».
Приближался ее тридцатый день рождения, когда Трейси вдруг поймала себя на том, что регулярно наведывается к врачу с жалобами на постоянную усталость и боли в желудке. Тот не нашел никаких расстройств и посоветовал пойти на психотерапию. Трейси была вне себя. «Я немедленно
