тебе угрожает опасность, – сказал Анубис.
– Она и не угрожала. Меня просто лишили солнца.
Он позволил силе окутать себя. Нагретая мирра и ласковый, медовый свет. Анубис рядом пошевелился, но ничего не сказал. А солнце и тепло продолжали заполнять комнату. Неровно колеблясь, неуверенно, но Амон ощущал, как лучи текут сквозь тучи и сквозь него.
– С возвращением, Амон, – негромко сказал Анубис.
– Ага.
Он ещё поиграл силой, ощущая, что плед становится ненужным, внутри снова разгоралось собственное тепло. Расплавленное золото и смола с нотками шерсти.
– Я не помню, как вырвался оттуда, – негромко сказал Амон, поворачивая руку, позволяя свету окутывать её. – Мне позволили уйти.
Ответить Анубис не успел. Где-то за их спинами хлопнула входная дверь, раздался женский визг:
– Амон!
Он встрепенулся и, оставив плед на полу, поднялся, обошёл диван, чтобы встретить Эбби.
Она надела его горчичный свитер, который был великоват на пару размеров, но при этом удивительно шёл. Светлые волосы на кончиках выкрашены в розовый, на лице выражение радости. Она походила на обычную девушку, а не на древнего монстра, который спал тысячи лет и теперь решил никого не убивать, а познавать этот мир.
Линзы вставлять не стала, так что были видны её настоящие глаза с вертикальным зрачком, как у змеи.
Взвизгнув, древний монстр Апоп, которая предпочитала, чтобы её называли Эбби, кинулась на шею Амону.
Когда-то считалось, что её естественным стремлением станет желание уничтожить его, но они оба пошли против правил и ничуть об этом не жалели. Но когда руки Эбби коснулись шеи Амона, он зашипел от боли, а она отпрянула. Он поморщился и потёр то место, где теперь наверняка останется ожог.
Иногда такое случалось, хотя они оба понятия не имели, от чего зависит, и порой даже забывали, теряли бдительность… а потом торжествовали древние законы, и тело змея Апоп обжигало солнце Амона.
В Лондоне множество ночных клубов.
Открывая свой, Сет не думал, что тот станет особенно известным. Его это вполне устраивало, он любил бизнес, любил вызовы или трудности.
Раньше Сет предпочитал прямолинейность войны. Когда ты видишь лицо противника, крепко сжимаешь оружие этой эпохи и позволяешь энергии выплеснуться. Позже он понял, что бизнес предполагает наличие всё тех же качеств.
Сет был воином и оставался им. Но меч или автомат он сменил на деловой костюм, а кровь на лице – на вежливую улыбку. Росчерком ручки ворочались капиталы и предопределялось куда больше, чем оружием. А решительности и целеустремлённости требовалось столько же.
Сет до сих пор не решил, радоваться ему или печалиться, что после Кроноса город наводнили боги разных пантеонов и пить они предпочитали именно у Сета. Ему нравились предсказуемые и понятные люди. Но боги тратили те же деньги, так почему бы и нет?
Офисы располагались в здании наверху, а сам клуб рядом, за парочкой неприметных дверей и яркой
