приступ. Я уже не говорю, насколько увеличились мои опасения, когда шесть часов спустя его все еще не было дома. Последнее, о чем я могла подумать, – это то, что он был с другой. Зачем ему это? Мы были спутниками и любовниками на всю жизнь, лучшими друзьями и прожили в счастливом браке более двадцати лет.
Наконец я услышала его шаги по гравийной дорожке. Я побежала ему навстречу. «Что случилось?» – спросила я. Сердце подскочило к горлу.
Пауза.
– Я несчастлив, – решительно сказал он.
– Несчастлив?
Он неопределенно сказал что-то о том, что между нами все изменилось.
– Изменилось? – спросила я.
– Не перебивай меня, – сказал он. – Это одна из проблем. Ты вечно перебиваешь.
Внезапно я ощутила жар и пульсацию на своем лице. Это был не Лонни.
Затем он произнес слова, от которых внутри все перевернулось и пересохло во рту.
– Я ухожу, – сказал он.
Я перестала дышать. Трудно было собрать мысли воедино. Единственное логическое объяснение, которое я могла придумать, заключалось в том, что сегодня он где-то ударился головой. Зачем он говорит все это? Я на мгновение всерьез подумала о том, чтобы вызвать «Скорую».
Когда мне наконец удалось заговорить, мой голос звучал глубоко и глухо, как будто принадлежал кому-то другому.
– Ты же несерьезно, – сказала я своим странным, нетвердым голосом.
– Я уеду в эти выходные.
Я оперлась о кухонный стол, чтобы не упасть, и попыталась дышать после того, как в меня вонзили кинжал.
– У тебя кто-то есть? – спросила я шепотом.
Он категорически и гневно отрицал это. Но через месяц после того, как он действительно съехал, я узнала, что на самом деле у него кто-то есть – учительница из его школы. Это уменьшило недоумение, но не мучительную боль.
Первые несколько недель я провела в одиночестве, пытаясь справиться с необъятностью всего этого. Это был мужчина, которого я любила всем сердцем и душой. Он всегда был таким нежным, всегда излучал доброту. Для меня любовь к нему была чуть ли не религиозным опытом. Я испытывала такое благоговение перед тем, как он проживает свою жизнь! Он был добрым и заботливым отцом, мудрым и чутким.
Ночью я пыталась утихомирить агонию и лечь спать. Но о сне не могло быть и речи. Меня мучило пустое место рядом со мной в кровати. Как мне нравилось обнимать Лонни, моего прекрасного чувственного Лонни! Вместо него я обнимала подушку, плача, иногда крича в нее, потому что муки были невыносимы. Я имела полное право ненавидеть его за то, что он сделал, но могла лишь скучать по нему и проклинать себя за то, что допустила это».
Опустошение, вызываемое брошенностью, возникает из-за множества различных обстоятельств, множества разных типов отношений. Существует большое количество факторов, влияющих на то, как мы реагируем на потерю: характер и продолжительность наших отношений, интенсивность чувств, обстоятельства разрыва и наша предыдущая история потерь. После того как нас
