Сквозь рыдания я молилась, просила, чтоб не забирали у меня мою Альмочку. Потом затихла и просто сидела, стараясь не смотреть в сторону ручья.
Не знаю, сколько я так просидела, но вдруг мне в руки уткнулся мокрый нос. Я подняла голову. Передо мной стояла Альма! Живая! Я обняла ее за мокрую шею и снова разревелась, на этот раз, от радости.
– Как же ты меня напугала, спасительница моя!
Альма снова легла в ручей. Долго она лежала, пила воду, лизала укушенную лапу. Я ждала, наблюдала, как по озеру плавают два селезня. Утки, видимо, сидят на яйцах, в камышах. Наконец Альма вышла из ручья, отряхнулась и мы пошли домой. После обеда снова пошел дождь, мы зашли в пещеру. Я села к Альме на матрац, а она легла и положила голову мне на колени. Гладя ее, я положила руку ей на живот. Шевелятся, я улыбнулась. Снова наш волшебный ручей нас спас.
– Ну что, милая моя, нам нужно заготовить побольше сухарей на зиму, чтоб хватило и тебе, и твоим деткам. А еще нам очень нужна печь: в дождь на улице ничего не сваришь, а пещеру коптить я не хотела.
Глину мы нашли на следующий день на первом холме, но сначала Альма побежала в лес, туда, где мы встретились со змеей. Я поспешила следом, но подошла, когда она надкусывала последнее из гладки яйцо. Все, змей больше не будет!
Всю следующую неделю мы таскали глину и кирпичи, но еще была рыбалка и подготовка жилья. На трубу я пристроила большой ковер, он закрыл все пространство от пола до потолка. Складывалось ощущение, что это стена. За ковром через два метра я укрепила еще одну трубу, а на нее на крепкой проволоке подвесила две трубы по два с небольшим, метра. Это мой шкаф, заднюю стенку которого я завесила шторкой. Из толстой проволоки я согнула плечики и на них повесила шубы, платья и костюмы. Удивительно, но вещи, которые я замачивала в воде из ручья, становились чистыми без всякого мыла и как будто даже обновлялись. И утюжить не было нужды. Альма все больше лежала, живот был огромным, а она была не молода. Было видно, что ей тяжело, она то и дело лакала воду. Завтра я начну класть печь.
29 июня. Я проснулась от жалобного поскуливания, откинула полог. Альма смотрела на меня, в глазах ее стояли слезы.
– Ну что, милая, началось, да? – я ее погладила, стараясь успокоить, но она тяжело встала и пошла к выходу, затем оглянулась и снова заскулила.
– Ну пошли, куда ты меня зовешь? – я схватила из мешка какую-то простыню и пошла за ней. Она привела меня к ручью. Зашла в воду, попила и улеглась, где помельче.
– Ты что, в воде будешь рожать? – удивилась я. – Ну ладно, тебе видней, я рядом, я помогу.
Альма была умной собакой и, конечно, она заранее знала, что родить сама она не сможет, и будет очень больно. А вода обладает обезболивающем свойством.
Я вытянула из нее двух огромных щенков, обмыла в ручье, вытерла простыней и положила на травку.
– Поздравляю, мамочка, у вас два замечательных сыночка!
Она еще немного полежала, вышла на берег, облизала щенков,
