такого» не говорила и девочку она знает – хорошая девочка.
В части Михайлова не били, он уже отслужил год, в расположении появлялся редко, больше времени проводил в разъездах и в автопарке, на продажах бензина не попадался, за машиной следил.
Выяснилось, что мать Михайлова, когда навещала сына, сунула ему по материнской доброте бутылку водки; что распил он её в автопарке с земляком, водителем из ТРБ, и потом добавил в расположении одеколоном. Но мало ли кто напивается, – солдат уж при каждом удобном случае.
Причина, по которой нормальный боец взял вдруг и повесился, даже в пьяном состоянии, отсутствовала.
Когда дневальные сняли тело с петли, сержант Кудинов пытался оживить труп искусственным дыханием и сломал два ребра. Да ещё след от зуботычины Плюща… Короче, комитет солдатских матерей поднял шум. Впечатлительные женщины твёрдо уверились в том, что Михайлова убили, а потом инсценировали самоповешение. Что-то вышло в прессе об издевательстве «дедов» и пособниках убийц в офицерских погонах. Бубуку в послужной лист впаяли неполное служебное соответствие, командиру части объявили выговор.
В день, когда лейтенант Толстолужский повёз гроб в Чебоксары, тоже шёл дождь. Я забивал баллоны в компрессорной и вспоминал взгляд Михайлова за неделю до смерти. «Ну, давай», – сказал он мне тогда, машинально выронил потухший окурок, хлопнул дверью и растворился в ночи под вой мотора.
Глава 8
КАПРАЛ-ШЕФ
Eins, zwei, Polizei,
Drei, vier, Grenadier.
Funf, sechs, alte Hex,
Sieben, acht, gute Nacht…
С руками за спину, в белой фуражке легионера и камуфляже под джунгли, перед строем прохаживается капрал-шеф8, ветеран 13-й полубригады. Суетливые французы выбегают из казармы, застёгивая синие мастерки на ходу.
Капрал-шеф негромко ругается по-немецки: «шайзе…»
Прохаживаясь перед строем вот уже девять минут, он мысленно махнул рукой на этих недоумков – французов.
Русские давно стоят, один к одному. Это крепкие парни. Они не ёжатся от холода, как французы. Капрал-шеф взглянул на русских одобрительно: «Гутэ зольдатэн!» Ему скучно прохаживаться и ждать доходяг-французов. Ему хочется поговорить с русскими.
Поправив белую фуражку, капрал-шеф подходит к строю. Обращается к левофланговому волонтёру:
– Насьоналите?
– Русский.
– Спецнас?
– ВВ, внутренние войска.
– А… Спецнас!
Капрал-шеф идёт дальше:
– Насьоналите?
– Русский.
– Насьоналите?
– Русский.
– Насьоналите?
– Русский.
– Спецнас?
– Артиллерия.
– Спецнас…
– Насьоналите?
См.: Примечания.
