покончить с его, так сказать, земным существованием. Сопротивляться агентам – глупо. Они не ведают жалости, с ними невозможно договориться. Они отделяют объект от остальных – а сделать это довольно легко, потому что никто уже не воспринимает его как живого человека – доставляют его в безлюдное место и переводят в иное состояние.
– И что же они делают? Убивают что ли?
И в тот момент, когда Егор Иванович уже перестал ждать, очкастый снисходительно улыбнулся, обнажились верхние зубы, и Тучков убедился в своей блестящей профессиональной памяти: он видел именно этого человека и никого другого, потому что центральный верхний зуб у него почти наполовину закрывал соседний, с левой стороны. Но где? Где он мог его видеть?
– Дело не в этом. А в том, что для объекта начинается сущий ад и уже ничего нельзя поправить… Но, если вас интересует, то да, тело будет найдено. В последнее время таких тел находят все больше, повидимому из-за того что вы называете падением нравов, духовной деградацией современного человека. Правоохранительные органы замалчивают информацию об этих страшных находках, чтобы не сеять панику. Но лично я молчать не собираюсь.
Глубоко вздохнув, очкастый сообщил, что только в этом месяце в городе обнаружены шесть тел без видимых признаков насильственной смерти – четверо мужчин и две женщины – причем лишь одно тело найдено в городе, остальные – в пригороде, в таких отдаленных, безлюдных местах, в которых эти граждане ни по роду своей деятельности, ни по личным мотивам находиться не могли. При них нашли документы и нетронутые ценные вещи. Что это, как не работа агентов? И это только те случаи, о которых ему известно, и только в одном городе, а сколько их в масштабе целой страны? А планеты? Даже представить страшно.
Затем с таким видом, будто делает важное политическое заявление, он объявил, что имеются граждане, которым по чистой случайности удалось избежать расправы – агентам помешали свидетели, – но они находятся сейчас в специализированных медицинских учереждениях и не могут прийти на передачу, чтобы подтвердить его слова.
«И тебе, видать, туда прямая дорога, – усмехнулся Тучков, слушая этот бред и вглядываясь в безумные глаза за толстыми линзами. Он широко зевнул и подумал о том, что телевизионщики – ушлые ребята и могут из любого дерьма сделать шоу, и еще о том, как причудливо устроен человеческий мозг: даже бред сумасшедшего подчинен логике, стройным умозаключениям, хотя с первого взгляда понятно, что этот бедолага давно не дружит с головой. «Ишь! Целую теорию сплел, филосов хренов». Должно быть, аудитория придерживалась такого же мнения: в студии раздались сдержанные смешки, ассистентка подлетела к очкастому и попыталась забрать у него микрофон. Какое-то время он настырно отводил ее протянутую руку, говорил возмущенно: «Но я же не договорил! Дайте мне еще минуту. Люди должны знать, что происходит!»
Последнее, что услышал
