мелкий дождик, делая снег возле дома щербатым. Небо было серым от туч, деревья торчали на его фоне черными мокрыми палками.
– Прекрасная погода, – отозвалось оно из своего угла.
– Нелетная, – ответил я.
В это время с карниза с треском сорвалась огромная сосулька и со свистом пролетела мимо нашего окна.
– Вы правы, – согласилось оно, – но если б не дождь…
Мимо пронеслась вторая сосулька.
– Да, – вздохнуло оно, – сегодня, хочешь не хочешь, а не полетаешь.
– А вы надолго к нам… завернули? – этот вопрос давно меня мучил, но я боялся его задать.
– Нет, – неожиданно и грустно ответило оно, – меня могут позвать назад и мне прийдется вернуться.
– Жаль… А скоро?
– Не знаю.
Оно замолчало, прикрыв глаза. Я смотрел как оно следит за воробьем, прыгающим по карнизу за нашим окном и что-то там собиравшим, и пытался угадать его мысли. Мне вдруг ужасно захотелось стать птичкой. Я бы тогда смог полететь куда захотел, посмотреть на мир. Какой он, наверное, красивый оттуда, с высоты…
– А вы… – неуверенно начал я.
Оно навострило уши.
– Расскажите о себе.
– О себе?… оно задумалось и посмотрело в окно, – я и не знаю, что можно рассказать о себе…
– Как ваше имя?… давно ли вы живете на этом свете?… Ну, что-то в этом роде.
– Мое имя, – произнесло оно, немного подумав, – Альфред Джонотан XIII, из рода Идемс.
– Тринадцатый?
– Да, тринадцатый по счету.
– А сколько вам лет?
– Четвертое столетие доживаю, триста девяносто семь. Еще слишком мало. По-вашему, это будет, кажется, восемнадцать.
– Вы молоды…
– По годам. некоторые считают, что у меня мысли старика…
– Я бы не сказал… Многие старые люди – пессимисты. Вы на пессимиста не похожи.
– Многие, но не все.
– Расскажите что-нибудь о своей жизни… – попросил я.
Оно зашевелилось и повернулось лицом к свету. Я наконец-то смог разглядеть его как следует: глаза задумчивые и печальные; большие острые уши; волосы короткие, светлые и прозрачные.
– Простите, что вы сказали?
– О жизни… расскажите что-нибудь о жизни… пожалуйста! Я ведь так мало о вас знаю!
– Извольте. Но здесь и рассказывать-то нечего. Обычная жизнь, как у всех привидений, только проще…
– Что значит «проще»?
– Проще потому, что я живу один, сам по себе. У меня есть собственный дом. В нем кроме меня, мышей и пауков больше никто не живет. Конечно, заглядывают иногда родственники, но это бывает редко. Я не гремлю цепями по ночам, не вою в трубе, не оставляю мокрых следов на полу. Я не делаю того, что обычные привидения.
– А что же тогда?
– Читаю.
