и мы пришуршали, – выдавила она.
– У моей маленькой голубки большие неприятности? – шутливо справился Эдди.
– Представь себе, – буркнула Сара, вновь обернувшись к окну.
– Ты чем-то расстроена… Почему глаза на мокром месте?
– Потому что мне грустно.
– Это не в твоём амплуа, дорогая, – сохраняя шутливый тон, в недоумении вымолвил Дюгель. – Ну, тогда признавайся, отчего тебе так грустно.
– Потому что я плачу, – последовал резкий ответ.
– Но, позволь, разве можно грустить по своему плачу?
– Можно, если сильно захотеть. – Отойдя от окна, Сара резким движением бросила своё тело на кровать и, нахмурившись, посмотрела на Эдди. – У-у-у, маленький, гнусный обманщик, – капризно надув губки, сквозь слёзы вымолвила она. – Ты как всегда, постоянен в своём непостоянстве. Господи, какая мерзость! – Вдруг лицо её преобразилось, слёзы куда-то исчезли, а в прищуренных глазах сверкнули огоньки подозрительности. – О чём это ты так мило мяукал с той белобрысой, майской кошкой, а?.. У неё кривые ноги.
– Вот в чём дело? А я-то думал.., – засмеялся Дюгель. Он понимал: сказывалось нервное, профессиональное напряжение, подкреплённое чувством ревности. – Однако, вот тут-то ты как раз и не права, дорогая моя. На сегодняшний день иметь кривые ноги в светском обществе стало признаком утончённого шарма.
– Чушь, прекрасная чушь! Ты пошляк, Эдди, и не сметь называть меня дорогой! Дорогим ты можешь называть пенёк, над которым оправляешься, – она почувствовала, что утрачивает позиции. – Скажи мне, только честно: ты ещё любишь меня?..
Эдди уже начинал терять терпение и злиться на Сару за устроенную истерику.
– Читай между строк! – не выдержал он, подкинув дров в пылающий костёр. – Любить надо урывками… Только тогда можно постичь наивысшую страсть любви. – Самолюбие Сары было задето, а самому подумалось: «Поделом тебе, Эдди! Не лезь меж двух огней, иначе рискуешь превратиться в хорошо выпеченный блин!»…
Как раз об этом случае и вспомнил Дюгель, когда отстаивал Сару перед своим будущим начальством, которое ну никак не желало согласиться с его просьбой о зачислении её в штат сотрудников разведывательного управления.
– Послушайте меня, Дюгель, битого, видавшего виды старого служаку, – пытался переубедить его руководитель одного из отделов ЦРУ. – У любой женщины, даже самой безупречной, есть один серьёзный недостаток, тот, что она – женщина. Она не может быть хорошим разведчиком, особенно, если привлекательна собой. Такая уж у нас работа, что всё время приходиться держать палец на спусковом крючке. А женщина, за редчайшим исключением, от природы существо эмоциональное, и, пребывая в нервном напряжении, может дать «сбой» в самый неподходящий момент. У неё даже могут возникнуть любовные чувства и связи с мужчиной-разведчиком из стана наших
