нас пытается. Жаль пацана… Да пусть он лучше всего этого ужаса не видит…
Что такое любовь?! Любил ли я свою жену? Любил!
А почему тогда изменял ей?.. При первой же возможности – прыг под юбку.
А мы любовью называем всё что угодно! Сейчас мы даже любовью занимаемся!
Ложечки серебристо позвякивали в последних чашках чая. Мы погружались в полудрём. Я зевал и потягивался. Компьютер вдруг просыпался и вспыхивал экраном. Игорь вздрагивал.
– Ладно, пойду я, трамваи уже поехали.
– А сколько времени?
– Полшестого.
Что говорил по этому поводу поручик артиллерии
Лаура – это «женщина, которая приходит ко мне иногда»7; ей около сорока; на её левой щиколотке контур: прекрасный контур. Он отвлекает меня от морщин и обвислости очень красивого в прошлом тела: он настраивает меня на поэтический лад. Когда-то Лаура была стюардессой на международных линиях в Баку; и в постели с ней мы методичны, как на учениях.
Бывшая жена тоже спит со мной от тоски. Её печальные глаза смотрят одиноко; она произносит привычно: «Узнаю своего мужа» (очевидно, она имеет ввиду застывший на полу в позе расчленённого как попало трупа спортивный костюм)…
Через час она уходит повеселевшая: у неё женатый любовник с двумя взрослыми детьми.
«Развод порождает разврат!» – занудно басил Лев Николаевич, поручик артиллерии, бывший сначала крайне счастлив в браке, а потом – крайне наоборот: и от этого несчастья сделавшийся субъективным философом. Уходя в себя от издёвок и пошлостей супруги, он задавался вопросом: «Почему нельзя жить как два цветка?..» А вот нельзя! Непременно нужно – как два гладиатора!
Когда появляются деньги, – а они появлялись у Сантуция в день его получки, – машины привозят проституток.
Из такой машины выходит сначала сутер.
Сутер, похожий на юного юриста из сберегательного банка, осматривает мою квартиру. Что думает сутер, созерцая рухнувший стол-тумбу в кухне и тяжёлую половую тряпку, засыпанную давним песком? Этот интеллигентный юноша с мобилой в руке?
Потом он заглядывает в комнату и видит коробку из под монитора. Коробка накрыта синей скатертью и ломится от уцелевших после раздела имущества хрустальных стаканов, гармошкой вдавленных в блюдца окурков и закусей а-ля завтрак туриста. Вместе с компьютером и диваном коробка занимает почти всё пространство комнаты… Постепенно сутер понимает, что здесь с девушками ничего не входящего в тариф не сделают, – здесь люди простые, по счёту соответствуют заявке, и под диван навряд ли кто забрался неучтённый: формальность соблюдена, и юноша удаляется, морщась от табачного удушья…
Здесь во времянке я вспомнил, как дедушка, обеспокоенный моей успеваемостью в восьмом классе, говорил: «Будешь плохо учиться – станешь шмаровозником!»
Как тактично выражаются французы, с лёгким таким туманом.
