будьте любезны, фрукты нарезанные. Апельсины там, яблоки, ну, шоколадку горькую. И бутылочку коньячку наверное.
– Ребята! У нас коньяк очень дорогой!
– Я и говорю, две бутылочки!
Дежурили мы студентами в добровольной народной дружине, в ДНД, обеспечивали правопорядок. В наши обязанности, в частности, входила помощь сотрудникам милиции по обеспечению своевременного окончания работы и закрытия всевозможных питейных заведений, каковых в северной столице и в те стародавние времена хватало с лихвой. В кафешке, куда мы сразу направились, было пусто, только за столиком дремала одинокая девушка, положив голову на скрещенные руки. Креманка с недоеденным, расползающимся в тепле, мороженным, пепельница с почти утраченной сигаретой, бокал с недопитым сухим вином. Стандарт. Ничего плохого или опасного, но выпроваживать посетительницу надо. Микита наш, имевший с первого курса прозвище Бухарин, в соответствии с порой терзавшей его пламенной страстью, а не в честь болтливого не в меру большевистского злыдня, подошел к спящей красавице, довольно ощутимо потрепал её за плечико и почти ласково изрек:
– Подруга, пора вставать, дома баиньки будешь.
Дева с трудом подняла голову и несколько секунд, щурясь, разглядывала Микиту, а потом с хрипотцой, как-то слишком внятно, с явным разочарованием произнесла:
– Мальчик, милый мой, у тебя же лицо садиста… – и уронила головушку утомленную в исходное положение. Улыбающийся Бухарин высился над ней, как добрый ангел смерти, находящийся в данный момент на обеденном перерыве. Неотвратимость его присутствия несколько компенсировалась колоритнейшей внешностью, не всегда, впрочем, и не далеко не каждого, настраивавшей на позитивную волну. Щербатая ухмылка, обнаруживала отсутствие левого клыка, иногда в проем вставлялся мундштук папиросы, для удобства и форса одновременно. Из рассеченной и зашитой недавно левой брови торчала лигатура, проще говоря, нитки наложенных швов, отчего Микита напоминал страшилу мудрого, находящегося не в самой лучшей форме. Щедрая картофелина носа меж мясистыми щеками на скуластом лице. Цепкий и в первый момент неуютный, ощупывающий встречных, взгляд светло – серых глаз на поверку моментально теплел и обретал какую-то даже детскую доверчивость. Все перечисленное уже давало право превосходства над окружающими. А голова! Вполне себе груша, укрепленная на короткой шее плодоножкой к солнцу. Однако же вместо плодоножки – соломенные засаленные пряди волос, горшком покрывавшие забубенную головушку и растущие как будто бы из темечка и его ближайших окрестностей. Наш человек, что и говорить. Проверено на практике, прохожий, случайно столкнувшийся с Бухариным впервые, лицом к лицу, особенно в сумерках, на слабоосвещенной улице, врастал в мостовую без каких – либо на то причин и смотрел на прекрасного встречного с тоской и тревогой. А вот барышня, вдохновленная приемом слабоалкогольного виноградного
