style="font-size:15px;"> Просто нет слов.
– Чего тормозишь? Пей, говорю!
Я выпил залпом. Фу, жжется! И кому это нравится? Просто бензин какой-то! Вкус был настолько отвратительным, что у меня аж глаза заслезились.
– В первый раз пьешь?
Вопрос остался без ответа.
– Ты не похож на чистокровного корейца, я это сразу заметил. Посмотри на свои брови. В кого они такие густые?.. Твоя мама живет в районе Соннам. Ее знакомые ходят в нашу церковь.
Оказалось, она работает там в одном ресторанчике. Тончжу велел успокоиться и не комплексовать, потому что таких семей, как наша, на самом деле больше, чем можно подумать.
– Случается, что ради лучшей жизни женщина подписывает брачный контракт совсем юной, и даже не зная, как выглядит муж, уезжает в далекую страну, – продолжал он, – а тот оказывается инвалидом или смертельно больным. А бывает и так, что женой она числится лишь на бумаге, но в реальности пашет до полусмерти в какой-нибудь богом забытой деревушке, на ферме или вообще где-нибудь на острове. Там рожает ребенка и, когда муж теряет бдительность, скрепя сердце решается на побег. Муж считает виноватой жену, поскольку та его бросила, а жена – мужа, ведь ее обманули еще в самом начале.
Тончжу сказал, что маме, наверное, было очень тяжело в нашей стране. Ведь на таких, как папа, здесь смотрят косо, а на людей из бедных стран – свысока, называя их родину третьим миром, а то и похуже. Ну и что? Зачем он мне это рассказывает? Я вообще рос сиротой, что значит «плюс один» ко всем перечисленным бедам. Как бы в утешение Тончжу добавил, что отец не скрывал инвалидности и в анкете написал о себе только правду, но посредник сам убрал эту часть и заверил брак. То есть папа ни в чем не виноват.
– Твоя мать хочет встретиться.
– Это к папе.
– Говорю, тебя видеть хочет.
– Сначала спросите у него.
– Вот заладил! Ты, ты ей нужен!
– Да сколько раз повторять! Спросите у папы!
– Ну ладно! Папенькин сынок… Я пошел.
Тончжу большими глотками осушил стакан и вышел из комнаты.
Через несколько секунд хлопнула входная дверь.
– Запри на замок, чудовище! – прокричал он напоследок.
Взяв тетрадь, я сел за стол, где и обедал, и делал уроки.
Ну-с, приступим. Что, стоит написать книгу? Ведь моя жизнь – это уже материал для Нобелевской премии.
Вандыги, сходи, купи пару чулок… Здесь что, детский сад?! Сказал же, не таскать сюда мелкого!.. Рамен, приготовленный и съеденный в одиночестве… Кастрюля с кипящим бульоном, который льется через край… Грязная газовая плита…
А как я жил? Да хреново, вот как! И все это время мамы не было рядом… Из Вьетнама, чтоб его!
Я отшвырнул тетрадь, и та, врезавшись в стену, распласталась по полу.
– Кто ходит в хагвон, поднимите руку. Сначала те, у кого один предмет.
В воздухе несмело замаячила пара рук.
– Теперь
