что-то узнали, то не рассказывай им.
– Ты думаешь, никто не проболтается, когда к нам снова прилетят поторговать? – Веселость Потока начала сменяться искренним раздражением. – Дворы Пределов должны перестать видеть в нас беженцев, которые едва сводят концы с концами и которые вернулись в свое старое древо, чтобы спокойно подохнуть. Они и так уже знают, что наш консорт – безродный дикарь, но ты ведь еще и ведешь себя так же! Ты позоришь нас всех, из-за тебя мы кажемся слабыми и никчемными.
Поток, скорее всего, был прав, и Луна это задело. Он огрызнулся:
– Если сады продолжат рушится, всем будет плевать, какой у вас консорт. – Наверху арборы уже раскапывали землю и подбирались к ним, а Лун не хотел, чтобы они услышали этот разговор.
– Вот именно. – Поток оскалился от досады. – Если бы королевы могли уговорить соседние дворы дать нам другого консорта, неужели ты думаешь, что они бы этого не сделали?
Над головой Луна раздался треск – арборы пробились через засохшую корку над опорами. Послышался голос Ежевики:
– А, так это Поток. Вот откуда шум.
Перец подхватил:
– Ну конечно, помощи-то от него не дождешься!
Поток зашипел на них, опустил ветвь и, расправив крылья, поймал восходящий порыв ветра.
Лун остался на месте, вонзив когти поглубже в дерево. Ежевика, Перец и остальные тем временем продолжили копать, болтать между собой и пилить гнилую опору. Лун не верил, что арборы нарочно им пользуются. Просто у них уже много циклов не было настоящего первого консорта, с тех самых пор, как умер Дождь, консорт Жемчужины. После этого при дворе остался лишь Утес и молодые Прах с Ожогом, которых отправили к другим дворам. Может быть, арборам просто не приходило в голову, что подумают о Тумане Индиго другие дворы, ведь они видели чужих королев и воинов, только когда те прилетали с визитом, а такое случалось редко даже в старой колонии.
«Это неважно», – подумал Лун. Неважно, что арборы, воины или даже Нефрита не говорили, как он должен себя вести, и многое ему прощали. Оправдания были никому не нужны. «Придется разбираться во всем самому, как и всегда».
Позднее в тот же день поднялся сильный ветер и началась гроза, отчего всем пришлось вернуться в древо. Нефрита с Елеей были заняты и затерялись где-то в колонии, так что Лун пошел спать в опочивальню Звона.
Упрямый Звон отказался заселяться на этажи воинов и остался на этаже учителей. К счастью, он занял опочивальню с балконом, который выходил в нижнюю часть центрального колодца, прямо под приемным залом. Лун терпеть не мог грозы, но толстый ствол древа заглушал раскаты грома, превращая его в далекий тихий рокот, а с балкона в опочивальню веяло свежим воздухом, который пах дождем. Кровать Звона была теплой и удобной, но у Луна никак не получалось расслабиться и уснуть.
Наконец он произнес:
– Мне нужно кое-что у тебя спросить.
– Хм-м. – Звон, полусонный, уткнулся Луну в плечо. Воин утверждал, что привык
