крыльев, Лун испытал облегчение. Он потянулся, хрустя суставами, а затем сел рядом с ручьем. Приближения ночи он ждал с неохотой. Лун ясно дал понять, что хочет побыть один, и надеялся, что воины не станут к нему приближаться. Конечно, можно было избить одного или парочку из них до бесчувствия, и тогда они точно станут держаться от него подальше, но Луну не хотелось давать Буре повод удерживать его в земном облике.
Он смотрел, как разноцветные улитки ползут по древесине вдоль ручья, и вдруг ощутил, что кто-то приближается. Лун поднял голову, и увидел, что к нему идет Буря.
Он напрягся и приготовился к тому, чтобы перевоплотиться и тут же отпрыгнуть назад. Буря остановилась, опустила шипы и выставила перед собой руки со втянутыми когтями. Затем она чуть насмешливо произнесла:
– Тише, я всего лишь хочу поговорить.
Лун неохотно уселся, все еще внимательно следя за ней. Она подошла ближе, остановилась в пяти шагах и села на пятки, чтобы не смотреть на него сверху вниз. С сомнением в голосе она сказала:
– Мне трудно поверить, что ты успел так привязаться к Туману Индиго за столь короткий срок.
Лун оскалился без намека на улыбку.
– Да, жизнь там не такая захватывающая, как в Изумрудных Сумерках. Не хватает королев-сестер, которые бы плели интриги и пытались захватить власть при дворе.
Буря стиснула зубы, и ее шипы дрогнули, когда она с трудом подавила желание поднять их. Она отвела взгляд. Прошло несколько секунд, королева выдохнула и щелчком сбила с себя шарик мягкоцвета.
– Что ж, я сама напросилась, – сухо произнесла она. – Но я и поплатилась за это сполна. У меня не так много сестер, и мне было больно потерять одну из них. Даже ту, которая меня ненавидела.
Однажды воины и арборы Тумана Индиго летали в Изумрудные Сумерки, чтобы поторговать с ними. Вернувшись, они принесли слухи, что Зима решила изгнать Тишину после того, как та пыталась подставить Бурю и Золу. Тишина отказалась уходить, и Буре пришлось сразиться с ней насмерть. Лун, конечно, сочувствовал Зиме и Вечеру, но в целом считал, что Тишина получила по заслугам. А еще он думал, что Буря заслуживает искреннего ответа, и потому сказал:
– Мне плевать.
Его ответ удивил ее, и она посмотрела на него, приподняв брови.
– А ты не из робких, да?
Лун лишь продолжал в упор сверлить ее взглядом. Хотя слова королевы не показались ему оскорбительными, он не сомневался, что они такими подразумевались. Консорты его возраста обычно бывали робкими тихонями, вроде Уголька, а не мрачными отшельниками вроде него. Будь Лун хоть капельку подозрительнее, он бы решил, что Буря нарочно выманила его из двора, чтобы убить и отомстить за Тишину. Но он оставил эти мысли, поскольку за прошедший день Буря могла прикончить его в любой миг, и никто, кроме ее воинов, не узнал бы об этом. К тому же им бы не пришлось так далеко лететь.
Не дождавшись от него ответа, Буря
