повернулась лицом к двум мужчинам, которые теперь стояли всего в паре футов от нее. Она все еще не могла точно определить возраст незнакомца. Ему с равным успехом могло быть как пятьдесят, так и семьдесят или все сто десять лет. Он посмотрел на Эмили сквозь изящные очки в золотой оправе, и улыбка тронула его губы.
– Девочка – настоящее чудо. – Голос у него был хоть и негромкий, но сильный.
– Ну да, – отозвалась Дилайла, отводя взгляд. – Она очень милая.
– У меня осталось немного печенья с благотворительной распродажи, которую мы вчера тут устраивали, – сказал Адамс. – Могу я угостить Эмили?
– Нам и вправду пора идти…
– Печенье? – взволнованно переспросила Эмили.
– Это займет всего минуту. Они у меня вон там. Пошли, Эмили.
Адамс повел девчушку по проходу. Дилайла напряженно смотрела на них. К ее облегчению, священник не попытался вывести ее дочь за дверь, а отвел ее в дальний конец церкви, где стоял маленький столик с парой коробок печенья.
– Хотел бы я снова стать ребенком, – произнес отец Уильямс. – Чтобы прийти в такой восторг от перспективы угоститься печеньем.
– Обычно я не даю ей сладкого в столь поздний час, – сказала Дилайла. – Из-за этого ей сложней заснуть.
– Каждое правило заслуживает того, чтобы его иногда нарушали… И что же это с тобой приключилось, дитя мое?
Его глаза были прикованы к ее распухшей руке. Она неуклюже сунула ее в карман, поморщившись от боли.
– Такая вот дурацкая неприятность… Под тяжелый ящик подставила. Я такая недотепа…
– Сомневаюсь, что ты и вправду сама в этом виновата. Что-то не похожа ты на недотепу… По мне, так вполне самостоятельная и разумная женщина.
Дилайла издала тихий смешок.
– О нет, и в самом деле все было так! Просто глупая оплошность с моей стороны.
– Может, и оплошность… Только вот, по-моему, довольно давняя.
Дилайла ничего не ответила, наблюдая за Эмили, которая радостно грызла печенье, пока Адамс что-то рассказывал ей.
– Знаешь, – продолжал отец Уильямс, – по-моему, нет ничего трудней материнства. Пестовать эти крошечные души, оберегать их от всех опасностей в этом мире… До сих пор тебе это просто потрясающе удавалось.
Дилайла перевела на него взгляд.
– Вы совсем меня не знаете, святой отец.
Он улыбнулся ей, глаза его сияли.
– Но у меня есть глаза! Я вижу твоих детей. Они счастливы, хорошо одеты, сыто накормлены… Был ли столь уж легким твой путь?
Дилайла собиралась уже сказать, что да, все было проще простого. А потом схватить Эмили и двинуть домой. Но почему-то вместо этого тихо произнесла:
– Нет.
Голос у нее дрожал, и это единственное слово едва не застряло у нее в горле.
– Да, это было не так, – просто
