сердце вскачь,В висках стучало молоточками упрямо.
Протяжно птица завела какой-то плач,
И пёс завыл, как от потери где-то рядом.
Волна смятенья жарко хлынула в лицо
И пролилась из глаз горячими слезами.
Мне стало легче… Я поднялся на крыльцо,
Раскинув руки, обнимаясь с небесами…
Эхо
Я заглянул в проём колодца,
Где эхо пряталось меж стен.
Оно не знало нежность солнца
И мира тщетность перемен.
В холодных водах клад хранило:
Пригоршню звёзд из серебра,
Что в руки так к себе манило,
Но не давалось – нет ведра.
Оно сорвалось, утонуло,
Ушло как камнем в глубину.
Лишь ободком на миг сверкнуло…
У темноты теперь в плену.
Колодец стар был, позаброшен,
Оброс как леший мягким мхом.
Венец из брёвен перекошен,
Ещё чуть-чуть и рухнет он.
Но эхо старого любило
И пело гулко иногда.
То с ветром стоны заводило,
То песне вторило дрозда.
Я прошепчу, пусть отзовётся,
Скажу тихонечко: «Люблю!»
В ответ мне эхо рассмеётся:
«Лови! Звезду тебе дарю!»
Очнитесь, люди!
Я оттолкнулся от житейских дел
И полетел, поджав по-детски ноги.
Давно уже я этого хотел,
В грязи блуждая в поисках дороги.
От лёгкости захватывало дух.
Протяжно пел мне ветер прямо в уши
И гнал с собой по небу словно пух —
Быть может, я ещё кому-то нужен…
А люди шли, не поднимая глаз,
Мечты ища под самыми ногами,
В халифы метя, ну, хотя б на час,
Забыв, к чему стремился мир веками.
Средь облаков я ж вовсе не один —
Ещё есть души, что летят за солнцем.
Их помыслы, одетые в сатин,
Всегда стремятся вылететь в оконце.
«Очнитесь, люди!» – крикну я с небес,
Чтоб на Земле глаза на миг подняли.
Пускай случится чудо из чудес,
И люди б добровольно шоры сняли!
Дым сигаретный
Проём окна – как будто дверь в запретный мир,
Где много света и тепло ласкает душу.
Там вечный праздник, воздух – сладостный эфир,
Шагнув туда, я прогнала б из сердца стужу.
Как вышло так, что оказалась вдруг в плену,
Бесцельной жизни, где я бегаю по кругу?
Кручусь как белка, колесо своё кляну,
Но мне не выскочить, никто не даст мне руку.
В какой-то миг я осознала, что одна,
А все вокруг, лишь шелуха с улыбкой лживой.
Как трудно выбраться с заилистого дна,
Когда вверху горят глаза огнём поживы.
И даже тот, в ком растворилась целиком,
Как будто походя, облил с усмешкой грязью.
И все за спинами шушукались
