глотал свое горе. Он не думал, что отреагирует так.
Когда-то он был на войне. На войне гибли солдаты. Они горели, их разрывало гранатами, их дырявило пулями и осколками. Но все они были внутренне готовы к смерти – и их товарищи тоже.
В мирной жизни по-другому. В мирной жизни даже случайная авария с ранениями воспринимается, как трагедия. А то, что сегодня увидел Аргун, не имело определения на людском языке.
Мишка еще дышал, но любому было понятно – он не жилец. В Киеве в него кинули коктейль Молотова – намеренно, приняв за «беркутёнка». Хотя, наверное, тем, кто бросал, было без разницы. Они просто жгли врагов. Жгли беспощадно, целенаправленно и умело. И они сожгли Мишку.
Аргун посмотрел на истлевший окурок и выбросил его в урну. Мимо, рыдая и дергая плечами, прошли две женщины – наверное, родственницы. И не обязательно Мишки – вместе с ним лежало еще шестеро парней, двое уже умерли.
Аргун чувствовал – в нем зародилась ненависть. Такого он раньше не испытывал – даже к ду́хам в Афгане он относился просто как к врагам, у них были автоматы и гранатометы, они резали горло пленным – или заставляли принимать ислам, чтобы потом вновь обращенные сами резали горла бывшим однополчанам. Ду́хи были страшны в своей лютой ненависти к «шурави», но и Аргун не боялся. Рядом с ним плечом к плечу стояли его товарищи, он мог на каждого положиться, а что касается оружия – так его было не в пример больше, и оно было не в пример лучше. А самое главное, он знал, куда стрелять и откуда ждать выстрела.
И вот – война вновь вернулась к нему, сделав круговой оборот в четверть века. И забрала еще одного его друга – молодого веселого парня, младше Аргуна почти на двадцать лет.
– Интересно, смогу я сейчас, как и прежде, собрать и разобрать АК за тридцать секунд? – Аргун посмотрел на свои руки и криво усмехнулся. Улыбка далась ему нелегко – вернее, это была гримаса. Маска, через которую все еще сочились слезы, по вкусу похожие на кровь. – Думаю, да!
Глава вторая. 26.02
Аргун прилетел в Симферополь на следующий день после похорон Мишки. Он созвонился со своим однополчанином Серегой, проживающим в Севастополе, узнал от него – что-то намечается, и сразу предложил свою помощь. Его Рубикон остался на кладбище – с обгорелым мертвым другом, которого похоронили в закрытом гробу. Отныне для Аргуна та прежняя Украина умерла – вместе с частью его собственной души.
Когда он сообщил о своем решении Яне, случился скандал. Подруга не понимала, что такого произошло, что нужно немедленно срываться и ехать куда-то. Причем непонятно, на какой срок – и заниматься непонятно чем.
Аргун отнесся к ее истерике спокойно – иного он и не ожидал. Тем более – Яна ломала его психику совсем недолго – всего каких-то пару часов до отъезда в аэропорт. Он оставил ей почти все деньги на ведение домашнего хозяйства, пообещал, что вернется как только сможет, и убыл.
В Симферополе Аргун сел на автобус, и через полтора часа
