де Насьон, из которого открывался отличный вид на Женевское озеро и горы, оказалась довольно скучной и свелась к обмену политическими заявлениями. Повестка дня – воссоединение Германии, европейская безопасность, разоружение, контакты между странами Востока и Запада.
Булганин предложил текст договора о европейской безопасности, который должен быть заключен между НАТО и странами Варшавского договора и предусматривал немедленный отказ от ядерного оружия. В планы западных держав ничего подобное не входило.
Громыко вспоминал, что заметное оживление вызвало напоминание Булганина об инициативе СССР по вступлению в НАТО: «Как бы там ни было, но ни тогда, ни позже какого-либо формального ответа на свое предложение в Женеве мы так и не получили»[101].
Самым примечательным предложением Эйзенхауэра в Женеве стал план «открытого неба», предусматривавший наблюдательные полеты друг над другом, который Хрущев расценил как схему легализации шпионажа без желания двигаться в сторону сокращения вооружений.
Вечером 22 мая российская делегация устраивала прием. «Атмосфера была расслабленной и легкой, – записал глава британского МИД Макмиллан. – Я все сильнее чувствовал, что Булганин, хотя и номинальный глава, имел небольшое значение и что Молотов был уже «больным человеком». Хрущев – для меня загадка. Как может этот толстый, вульгарный человек, с поросячьими глазками и бесконечным потоком речи быть реальным правителем – наследником царей – миллионов людей в этой огромной стране?»[102]
Видный американский дипломат Чарльз Болен назвал Женеву «одной из самых бесплодных и разочаровывающих встреч»[103]. Единственным конкретным решением стало соглашение о том, что здесь же в Женеве в октябре пройдет конференция министров иностранных дел.
Конференция началась 26 октября с представления тремя западными странами совместного плана по вопросу воссоединения Германии и европейской безопасности. Молотов в ответ предложил проект договора о коллективной безопасности. Оставался несогласованным только один вопрос: общегерманских выборов. Это была точка наибольшего сближения позиций Советского Союза и западных держав с Ялты в 1945 году.
У Трояновского, который переводил переговоры, «сложилось впечатление, что, добиваясь объединения Германии, западные делегации готовы были пойти на дальнейшие серьезные уступки советской стороне, которая могла бы получить гораздо больше того, что она получила в результате объединения Германии в 1990 году. Виной тому во многом личные амбиции. Вероятно, Хрущев просто не хотел, чтобы Молотов, отставка которого была уже предрешена, заработал под занавес какие-либо лавры… Когда на конференции министров был объявлен перерыв, Молотов и Громыко отправились к Хрущеву, который в это время отдыхал в Крыму… Однако после разговора с Хрущевым оба вышли от него понурые и злые»[104].
А Хрущев и Булганин
Громыко А. А. Памятное. Новые горизонты. Кн. 1. М., 2015. С. 484.
Macmillan Н. Autobiography. Vol. 3. Tides of Fortune. N.Y., 1969. Р. 620–622.
Bohlen Ch. Witness to History. 1929–1969. N.Y., 1973. Р. 386.
Трояновский О. А. Через годы и расстояния. История одной семьи. М., 2017. С. 174.
