назад.
– Но ты это у нее не спросил?
– Про лифчик? Зои…
– Про то, не надела ли она куртку своего парня.
– Не-а.
– И что же тебе так понравилось в каштановых волосах и синих глазах?
Двери лифта разъезжаются, и мы направляемся к парковке.
– Не знаю. Что-то в том, как она пела? Что-то в том, как она смотрела по сторонам? – Словно ей кто-то нужен. – Что-то в том, как она ушла? – Словно ей никто не нужен.
– Вы увидитесь снова?
Я лишь смиренно пожимаю плечами.
– Как это? – Зои жутко утрирует, пародируя мое движение плечами. – И как понимать, что ты даже не знаешь, как ее зовут? Ты не спросил? Язык проглотил? – Она издает короткий гортанный звук, которым обычно комментируют миленьких котят, а не двадцатипятилетнего и, несмотря на много лет надежды, оставшегося ростом метр семьдесят три старшего брата. – Ты просто благоговейно слушал, пока она пела ангельским голосом?
С меня хватит. Я останавливаюсь, а Зои еще немного проезжает вперед, пока не понимает, что я за ней не иду. Она разворачивается, и я скрещиваю руки на груди.
– В Лондоне было так паршиво или паршиво возвращаться домой? – спрашиваю я.
– А это еще что значит? – Она тоже складывает руки перед грудью и выглядит при этом более непринужденно, потому что может откинуться на спинку кресла. Но угрюмо поджатые губы выдают, что я попал в точку. Между нами не односторонняя связь. Я редко разгадываю ее настолько быстро, как она меня. Но если провожу с ней чуть больше времени, то делаю это с таким же успехом.
– Давай же, Зои, что случилось? Ты ведь никогда не была такой сварливой и циничной. По крайней мере, без веской причины, – добавляю я. – Родители допекли? – Было плохой идеей назначать Зои в состав руководства одного из отелей, которые принадлежат нашей семье. Она поддалась на уговоры родителей. Скорее всего, поскольку не подозревала: они хотят видеть Зои в семейном бизнесе прежде всего потому, что рассматривают его как надежные рамки для дочери. Вот только Зои не нуждается ни в надежности, ни в рамках, которые устанавливают родители. Я сразу понял, что ссора неизбежна. Но разве меня кто-нибудь слушает?
Покерфейс Зои абсолютно бесполезен, и ей это известно. Вздохнув, она опускает руки и откидывает челку со лба.
– Я чувствую себя стажеркой, разве что всем в отеле дано поручение пудрить мне попку, если я хоть на сантиметр оторву ее от коляски.
Я ухмыляюсь:
– А толку от этого нет? Они хотя бы приносят тебе джин-тоник на завтрак?
– Держу пари, они пришлют полдюжины официантов-стриптизеров подать мне джин-тоник, если я попрошу.
– Звучит неплохо!
Зои раздраженно фыркает:
– Они не воспринимают меня всерьез, и это не смешно, Сойер.
– Да знаю я. Извини.
– Давай поговорим об этом позже? Спокойно?
– В любое время. На какой уровень
