крупных ссор.
Но вскоре после того, как Эрику исполнился год, Патрик в одночасье прекратил рисовать и писать по ночам и больше не вел политические диспуты за ужином. Она просто приняла это как данность, решив, что новая работа помогла ему оставить все в прошлом.
Обнаружив гараж, она поняла, что на самом деле он просто нашел себе убежище вдали от семьи, где мог спокойно предаваться своим фантазиям. По крайней мере, она называла это именно так – фантазии.
Конечно, она могла бы огорчиться, что у Патрика были от нее тайны, что у него был укромный уголок, о существовании которого она не догадывалась. Но вместо этого она просто переехала сюда жить. Всего за сутки она отмыла стены мойкой высокого давления, убралась, свозила старенький «Сааб» на техосмотр, а потом продала свою машину, в которой жила с тех пор, как случился пожар. Она разместила в гараже свои скромные пожитки, обзавелась кроватью и стойкой для одежды. Унитаз уже был установлен в углу гаража – наверное, Патрик сам постарался, он же был сантехником – а в стену была вмонтирована раковина-нержавейка с краном. Если ей нужно было принять теплый душ, она делала это в полицейском управлении.
Сначала она решила, что останется здесь, пока не доконает автомобиль Патрика. Но тот никак не хотел ломаться. И она осталась насовсем. Так было проще. А теперь надеялась, что у нее есть еще хотя бы пара месяцев до того момента, как муниципалитет пришлет кого-нибудь выселять ее отсюда силой. Еще совсем немного времени, чтобы успеть со всем разобраться. А потом она и машину сдаст в утиль.
В памяти всплывает отрывок вчерашнего дня. Она думает о Мие Аскар. О шнурке, который запутался у нее в волосах. Он обвивался вокруг какой-то резинки, которая, видимо, придавала ему эластичность. Она думает, для чего бы мог служить такой прочный и эластичный шнур, но ей ничего не приходит в голову. Заброшенный карьер очень глубок, прав спасатель: там, на дне, может скрываться все что угодно.
Телефон снова начинает вибрировать, она пускает воду в раковине. Брызгает себе немного на лицо, стягивает футболку и швыряет ее прямиком в мусорное ведро, где уже валяется несколько таких же.
Эйр лежит на кровати без сна, глядя в потолок, на который кто-то наклеил несколько пластмассовых флуоресцентных звездочек. Это наводит на мысль, что до нее квартиру снимала семья с детьми. Эйр крутится с боку на бок, но никак не может уснуть. Она садится в кровати и проводит рукой по жестким взъерошенным волосам.
Чуть в стороне от кровати стоит картонная коробка с ее вещами и гора одежды, высыпавшаяся из большого черного мешка для мусора. Из-под нее выглядывает заляпанный кетчупом бумажный пакет из киоска с уличной едой. Сквозь единственное в этой комнате окно видно дерево с раскидистой кроной. Одна из его веток всю ночь била в окно, впрочем, спать ей не давало нечто совсем другое. Это скорее можно расценить как отвлекающий маневр от всех остальных звуков, которые идут в довесок, когда снимаешь квартиру у частника.
Гораздо
